Я подношу телефон к уху:
– Об экзаменах, – вру я.
– Правда? – веселье расцветает в ее интонации. – Потому что мне подумалось, что ты думала о сексе.
Я сажусь на пол и скрещиваю ноги.
– Зачем бы тебе об этом думать? Особенно после того, как ты подразумевала, что я стесняюсь всего, что касается секса, ну знаешь, потому что я девственница и все такое.
Она хихикает.
– Ну и что с того, что ты смущаешься? Это не значит, что ты никогда не думала заниматься сексом. Я знаю, что ты думала об этом.
– Может несколько раз, – замечаю я, отказываясь вдаваться в детали.
– И бьюсь об заклад, я могу угадать, о ком были те несколько раз, – ее вкрадчивый тон заставляет меня хмуриться.
– В частности, не о ком конкретно, – я откидываюсь к стене и скрещиваю ноги. Но, пожалуйста, все равно, объясни кто, как ты думаешь, делает меня такой разгоряченной и взволнованной, потому что я на девяносто девять процентов уверена, что это тот, на кого ты намекаешь.
– Ну, он высокий, со спутанными светлыми волосами, любит футбол и временами весь такой бунтарь, когда хочет им быть, по крайней мере, для своих родителей и учителей, и говорит мужику, чтобы тот отъеб*лся. Он предпочитает кайфовать от вечеринок, вместо того, чтобы нажираться, но он не тупица, просто любитель расслабиться. Он любит играть в героя, также он никогда этого не признает, по крайней мере, для определенной девушки, которую знает с начальной школы. Обо всех других он заботится меньше. Также он иногда может быть занозой в заднице, но ты никогда со мной не согласишься, – она делает длинную паузу. – Хмм…что еще я забываю? Ох, да, и его имя рифмуется со Шмеккет.
– Это не смешно, – я вздрагиваю от неловкости, когда на меня накатывают образы прошлой ночи, а всю кожу покалывает. – Бек не заставляет меня думать о сексе.
– Да, точно. Ты – такая врунишка, – весело заявляет она. – Я это вижу в твоих глазах каждый раз, когда мы находимся рядом с ним, ну, по крайней мере, так было последний год или около того. Но ты никогда этого не признаешь, поэтому не знаю, зачем вообще заговорила об этом.
Я тереблю рукав своей рубашки.
– Бек просто мой друг, мой лучший друг. Без обид.
– Никто не обиделся. В любом случае, он намного, намного лучший друг, чем я.
– Что это должно означать?
– Это означает, что он сделает для тебя что угодно, что в точности он делает всякий раз, когда ты ему даешь шанс, – всплеск горечи прокрадывается в ее голос и заставляет меня подвергнуть сомнению основную причину, по которой мы завели этот разговор.
Нравится ли Винтер Бек, и ревнует ли она из–за наших отношений? Это не первый раз, когда эта мысль приходит мне в голову, и Ари однажды предположил, что он думает, будто Бек и Винтер все время препираются из–за сексуального напряжения. Если они сойдутся, это будет иметь смысл. Они оба выходят из богатых, уважаемых семей, и у них много общих интересов, они очень компанейские, и не проводят свои ночи, тряся своими задницами, чтобы заработать дополнительные наличные деньги.