— Только не вздумайте мне там у девчонок под окнами подглядывать! — уходя в дом, предупредил Полёт и на всякий случай показал кулак. Фриз и Вук сделали возмущённые лица — мол, обижаешь, командир!
— А ведь сегодня — Крещение! — вдруг вспомнил стажёр, — Я дома, ещё до Зоны, обязательно в это время в прорубь макался, а тут… Ни тебе зимы нормальной, ни воды… Эх…
— Ну да, в здешние водоёмы только и макаться! — согласился с ним Фриз. — Но… зато тут есть колодец…
— Фриз! Ты гений! — Вук с уважением посмотрел на товарища. — Но сперва — вахта!
— Рассказывай! — нетерпеливо встретила Ксану Марго. — Что ещё за гости такие, откуда? И… где ты была? Я думала, на обратном пути мы встретимся…
Ксана коротко поведала подруге суть дела и о своей роли в нём.
— Да уж… — протянула изломша, — Ситуация! Долговцы — в гостях у мутантов!
— Я им сказала, что ты прячешься от людей потому, что попала в аномалию и теперь стесняешься изуродованного лица и рук. Пусть думают, что ты тоже человек, из местных самосёлов — типа, как я. Просто не повезло однажды.
— Вот за это — спасибо! — оживилась мутантка. — Отлично придумала!
— Пойдём ко мне? — предложила Ксана. — Мы там чай пили, люди ещё всяких вкусностей дали. Ты ведь наверняка голодная!
— А… эти…? Увидят…
— Не бойся. Там сейчас снаружи только дозорные, да и что они увидят? Свет и два силуэта. К тому же — ты в плаще, а я им объяснила, почему.
— Ну ладно, пойдём, — согласилась Марго. — Я действительно страшно голодна!
Они выскользнули из её хаты и скрылись в дверях Ксанкиной прежде чем Вук с Фризом — если они и смотрели в ту сторону — смогли что-то разглядеть.
— Ксан, можно я у тебя и ночевать останусь? — смущённо попросила Марго во время ужина. — А то мне как-то неуютно одной в доме, когда поблизости люди. Да ещё и долговцы!
— Конечно оставайся! — кивнула Детёныш. — Вон, в горнице, на диванчике!
Разбудил их оглушительный, отчаянно-негодующий собачий вопль.
С перепугу подскочив над кроватью чуть ли не на полметра, Ксана бросилась на улицу («…ой, блин, она вернулась, а они её…») и успела увидеть, как Дамка — живая и невредимая, но почему-то вся мокрая и курящаяся паром от ушей до хвоста, с диким воем пулей влетела в конуру и там, жалобно и возмущённо скуля, затихарилась. По пятам за ней в будку нырнули перепуганные, поджавшие хвостики щенки — почему-то всего двое из шестерых.
Потом Детёныш увидела стоящего у колодца совершенно голого и босого Вука в горделивой позе и с пустым ведром в руках. На лице долговца были написаны холодное удовлетворение и злорадство. На то, что на дворе был хоть и аномально-мягкий, но всё же январь месяц, ему, похоже, было наплевать. Увидев девушку, он ойкнул и прикрыл ведром низ живота.