«Нет, все это бред, – уговаривал себя Борис. – Меня разыграли, как мальчишку… Это не могут быть настоящие фотографии… Мастерская подделка, не более… Но зачем? Чтобы высмеять незадачливого приват-доцента, который имел неосторожность выступить с публичными лекциями… Не слишком ли сложно? Какой смысл в розыгрыше, если нет свидетелей? Или это лишь начало, и у шутников еще будет шанс выставить приват-доцента Беляева на посмешище? Ну что ж, пусть попробуют… Доиграем эту игру до конца… В конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним… Посмотрим, осмелится ли этот «марсианин» прислать свое письмо…»
Лао осмелился.
«Милостивый государь, господин Беляев… – так начиналось письмо, написанное на самой обычной осьмушке твердым, чуть угловатым почерком. Послание принес почтальон – обыкновенный, усатый дядька, обросший инеем до бровей, и конверт, который он буднично вручил горничной Глаше, выглядел тоже обыкновенно. Борис едва не выхватил его из пальцев ни о чем не подозревающей девушки и сразу ушел к себе в кабинет. Он тщательно затворил за собой дверь и несколько минут стоял, невидящим взором глядя в просвет между шторами, за которыми нехотя просыпался зимний город. Потом схватил костяной нож для разрезания бумаг и торопливо вскрыл конверт. – Вам надлежит быть готовым к путешествию ровно через шесть дней. Потрудитесь устроить все так, чтобы Ваше отсутствие не вызвало беспокойства ни у Ваших домашних, ни у коллег, ни у начальства. Предлог Вашего внезапного отъезда не должен вызывать лишних вопросов. Мы постараемся вернуть Вас домой как можно быстрее, но будьте готовы к непредвиденной задержке, которая возможна из-за обстоятельств, нам покуда неизвестных. Посему убедите людей, Вас окружающих, что Вы можете отсутствовать не менее тридцати календарных суток. Вам надлежит взять с собой недельный запас консервированных продуктов, теплую одежду и предметы личной гигиены. Через шесть дней Вы должны прибыть на Финляндский вокзал и взять билет до станции Терийоки, где Вас встретит Тэо – наш инженер-пилот. Далее во всем следуйте его указаниям. Лао».
– Ну что ж, – пробормотал Борис, пряча письмо в карман домашнего сюртука. – Охотно подыграю вам, господа-остроумцы. Извольте…
Ему хотелось рассказать все Ане, которая уже встала и о чем-то спорила с горничной Глашей, но что-то внутри подсказывало, что госпожа Беляева не отнесется к этой истории с должным юмором.
«Ну уж нет, – решил для себя приват-доцент, – вот когда все разъяснится, можно будет и попотчевать любимую сим забавным анекдотцем…»