Разобравшись в своих намерениях, Борис с легким сердцем отправился к столовую, где Глаша уже накрывала завтрак.
День прошел буднично. За привычными делами и заботами приват-доцент Беляев напрочь забыл и о вчерашней встрече, и об утреннем письме. Возвращаясь домой на конке, он невольно подслушал разговор двух гимназистов. Мальчишки взахлеб обсуждали некое загадочное происшествие.
– Он ему: «Пройдемте в участок, сударь». А тот как выхватит из-за пазухи…
– Наган?!
– Если бы наган! Трубку такую, похожую на докторскую, только стеклянную. И-и р-раз!
– Убил?!
– Где там, убил… Городовой на спину грохнулся. Дух вон. Подбежали к нему, а он жив, только не соображает ничего…
– А тот, с трубкой?
– Хватились, а его и след простыл… В воздухе растворился… Кухарка наша, Фенечка, рассказывала. Ее пристав допрашивал как свидетельницу. А она ничего толком не помнит, говорит только, что худой был тот, маленький, с палкой…
Конка остановилось, и гимназисты вышли, оставив в душе Бориса смутную тревогу.
Странное нападение на городового вполне могло быть связано с «марсианином» Лао. Во всяком случае, нападавший тоже был маленького роста и ходил с палкой… И еще эта стеклянная докторская трубка… Что это могло быть? Какой-нибудь газ?..
Борис рассердился на себя. Надо же, до чего довели его эти марсианские бредни! Выдумки гимназистов всерьез анализирует, словно это проблема двойных и кратных…
Он поднялся к себе в квартиру с твердым намерением выбросить из головы все, что касается Лао. Необходимо было заняться статьей для заграничного астрономического журнала о летних наблюдениях. Борис прекрасно владел немецким и английским и предпочитал переводить свои работы сам. Ужиная с женой, рассеянно слушая ее милую болтовню, он предвкушал, как придет в свой кабинет, сядет за стол, зажжет уютную лампу под зеленым абажуром, положит перед собой чистую четвертушку, обмакнет ручку в чернильницу и, поскрипывая стальным перышком, начнет покрывать белое поле аккуратными строчками на латинице.
* * *
На улице все еще было темно. Новый зимний день не спешил просыпаться. Колотилась в стекло метель. Борис вдруг почувствовал острое сожаление, что никогда не доведется ему своими глазами увидеть звездную россыпь за бортом междупланетного корабля и кирпично-красную, в синеватых прожилках каналов громаду приближающегося Марса. Лет шесть назад в «Научном обозрении» довелось приват-доценту читать труд некоего господина Циолковского об исследовании мировых пространств реактивными приборами. Исследование сие было вполне научным, во всяком случае – расчеты, сделанные этим самым г. Циолковским, сомнений не вызывали, но каждому образованному человеку было понятно, что до практической реализации сего прожекта ох как далече. Ах, какой бы это был прорыв в астрономической науке!