На общих собраниях он всегда брал слово и громил всех и вся: критиковал производственный отдел за задержку рукописей, типографию — за отсталую технологию, авторов — за бездарность. Доставалось и директору, и главному редактору, и начальнику отдела кадров. В общем, раздавал всем сестрам по серьгам. Главное, говорил он всегда по делу, и возразить ему было нечего.
Ольга поначалу удивлялась, почему Никанорыч, знавший издательское дело и весь полиграфический процесс до тонкости, будучи к тому же «ходячей театральной энциклопедией», за сорок лет дослужился лишь до научного редактора.
— Да потому, милочка, что правду-матку любит больше карьеры, — объяснила Искра Анатольевна, взглянув на нее победоносно поверх очков. Она явно гордилась этим качеством своего коллеги.
— Ну что ж, друзья мои, все в сборе, — суетилась Елена Павловна. — Чаек уже готов, можно наконец спокойно выслушать Оленькины впечатления.
«И далась им всем эта свадьба, как сговорились! — подумала Ольга. — Ну ладно Верочка, ей восемнадцать, ей, как говорится, сам Бог велел интересоваться подобными вещами. Елену тоже понять можно: старых дев до ста лет волнует все, что связано с браком. Но Искра-то, при трех-то мужьях, или Никанорыч, всю жизнь проживший со своей Мусей, — им-то что за удовольствие это обсуждать?»
— По общему оживлению можно предположить, — усмехнулась она, — что замуж вышла не моя сестра, а непосредственно я.
— Ольга Михайловна! — с пафосом произнес Никанорыч. — Поверьте, все мы ждем этого радостного события в вашей жизни с искренним нетерпением. — Он встал, попытался галантно шаркнуть ножкой и поцеловать Ольге руку, но поскользнулся и схватил ее за плечо.
Все расхохотались.
— Верочка, достань, пожалуйста, торт из холодильника, — попросила Ольга.
— Как! Еще и торт? — оживились все. — Прямо со свадебного стола?
— Почти, — ответила она.
Придя вечером домой, Ольга почувствовала, что безумно устала: с утра ее мучили старички с Верочкой своими бесконечными расспросами, а после обеда добивал Варфоломеев со своей монографией о Мейерхольде, автор интересный, но очень капризный и чопорный, изъяснявшийся заковыристее Никанорыча. В ответ почти на каждое ее замечание он напрягался, краснел и начинал: «Соблаговолите объяснить…»
Чтобы как-то взбодриться, Ольга решила принять горячий душ и выпить кофе.
Зазвонил телефон. Едва успев набросить халат, она выскочила из ванной: «Алло? А, дядя Паш, это ты? Здравствуй… Да нормально все. Я только что с работы пришла, с автором одним задержалась. А у вас там как?.. Что? Ты рядом?.. Конечно, заходи. Поужинаем вместе, я что-нибудь быстренько приготовлю».