Впечатление невинности и неискушенности, которое он производил в период своего «великого сидения», в свое время ввело в заблуждение всех, даже Светку. Хотя Инга, конечно же, преувеличивала число его возлюбленных и вообще роль секса в его жизни, доля правды несомненно была в ее рассказах о любовных похождениях младшего брата.
Позже он сам, объясняя Ольге свою позицию в этом важном вопросе, признавался, что до встречи с ней действительно считал своим мужским долгом откликаться на любое, направленное на него чувство. А поскольку подобная направленность, в силу его обаяния, практически не иссякала, то у сестры, естественно, сложилось мнение о нем как о «половом гиганте», каковым он, разумеется, не был и сам себя не считал.
Он добавлял при этом, что до нее никого не любил, хотя многие девушки очень нравились ему, и что разницу, границу между любовью и влюбленностью он не только понимает, но и чувствует «всем нутром».
Ей не по душе были излияния такого рода, и смутная тревога, что эта четкая сейчас граница когда-нибудь размоется и станет зыбкой, не оставляла ее. И тем не менее, когда так и случилось, для нее это было как гром среди ясного неба.
С того дня, когда Ольга познакомила его с Ириной и сама попросила проводить ее домой, начались три самые ужасные недели в ее жизни.
Игорь перестал появляться у нее и почти не звонил, а когда звонил, объяснял свое отсутствие тем, что работа над дипломом неожиданно совпала с преддипломной практикой. Ольга понимала, что это неправда, потому что преддипломную практику он уже проходил прошлым летом и еще потому, что радостное возбуждение, которое он не мог от нее скрыть, явно не соответствовало свалившейся якобы на него нагрузке.
Звонить же ему сама она не решалась, так как знала, что Инга не одобряет их отношений, считая Ольгу чуть ли не «совратительницей малолетних».
А уж тот день, когда он пришел объявить ей, что женится на Ирине, она не забудет никогда. Это сообщение, к которому она, казалось бы, исподволь готовила себя в течение трех недель, застало ее врасплох еще и потому, что главной героиней в этой истории оказалась ее сестра.
Ирина относилась к категории жертвенных женских натур, у которых семья, и в первую очередь муж, всегда, при любых обстоятельствах стоят на первом месте, которым вся их жизнь представляется служением мужу и семье, причем служением не только не обременительным, но, напротив, радостным и даже вдохновенным.
Ольга же, почти до тридцати лет не имевшая возможности ощутить себя в роли матери и жены, вынужденная пробавляться порой горьким суррогатом семейного счастья, находила таких женщин чересчур скучными и пресными. Ей искренне казалось, что она не смогла бы замкнуться в лоне семьи и довольствоваться только мелкими домашними радостями и заботами.