— Какой же у меня диагноз, если не секрет? — стараясь казаться спокойной и даже ироничной, спросила она. — Уж не куриная ли слепота?
— Нет-нет, — засмеялся Ираклий, — просто у вас критическое давление глазного дна, скажем, на фоне глаукомы, которое действительно может привести к слепоте, но отнюдь не куриной.
Ольга, повторив несколько раз название болезни, согласие подтвердить эту версию дала, а про себя подумала, насколько же неисповедимы пути Господни, если честным людям приходится выступать единым фронтом с мошенниками в борьбе против милиции.
Ираклий сразу повеселел, будто сбросил какой-то тяготивший его груз, и стал вполголоса напевать романс «Отцвели уж давно хризантемы в саду». Пел он хорошо, с чувством, слушать его пение было приятнее, чем неумолчную трескотню. Но вдруг он замолчал, то ли забыв слова, то ли задумавшись.
Ехали долго, Ольгу укачивало, она засыпала, просыпалась и снова начинала дремать. То, проснувшись, она ощущала себя заложницей в руках бандитов, маскирующихся под порядочных людей, якобы пострадавших от представителей криминального мира. То, засыпая под несмолкаемый аккомпанемент голоса Ираклия, она чувствовала, что он несчастный человек, вынужденный скрываться и обреченный на муки неразделенной любви.
Она потеряла представление о времени, и, скажи ей Ираклий, что с того момента, как ее посадили в машину, прошло два часа или десять, она поверила бы ему в любом случае.
Но вот наступил момент, видимо, переломный в их путешествии, когда Николаша притормозил машину и постучал в оргалитовую стену. Ираклий встрепенулся и, порывшись в сумке, протянул Ольге массивные очки, стекла которых были почему-то шершавыми.
— Вот, Ольга Михайловна, это тоже дело рук и фантазии нашего Георгия Ивановича, — живо произнес он, видно, не уставая восхищаться этим искусником. — Вам придется надеть их, а стеночку мы уберем. Мы уже подъезжаем.
Надев мотоциклетные очки, стекла которых оказались обшиты темной плотной материей, Ольга улыбнулась, почувствовала себя важной птицей, раз Георгий Иванович не смыкая глаз трудился над изготовлением всевозможных атрибутов для препровождения ее в Москву.
Слышно было, как Николаша вышел из машины, как он убирал оргалит, и это, судя по всему, оказалось делом не простым, потому что возился он довольно долго. Ираклий сидел рядом с ней как привязанный и Николаше не помогал, что, по всей видимости, тоже входило в их тщательно разработанный план.
Ольга поинтересовалась, почему бы ей от самого дома не ехать в очках, это было гораздо проще, чем воздвигать стену.