«Доллары! Бандит!» мелькнуло в голове.
– Всё путём! Зелень чистая! Не боись! – он победно взглянул на стол и вытащил из армейского рюкзака желтоватую бутылку виски, несколько палок сухой колбасы, пару больших плиток шоколада, и несколько лимонов.
– Вот! – снова сказал он и притянул испуганную жену, мою единственную дочь, к себе: – Не волнуйся, я был на работе! Там женщин нет, там мужики, японские тачки из порта Ванино через тайгу перегоняют. Без оружия никак нельзя…
Дочь, всхлипывая, прижалась к его плечу.
– Ужинать давай! Добытчик с войны вернулся!
Уже за столом, уже переодевшись в домашнее, зять поднял стакан:
– Давай, дед, озеленим проталины! – и прислонил свой стакан к моему.
Его некоторая развязность: "дед", "озеленим проталины", "башли" – не могли меня не покоробить. Зять – обычный деревенский парень, мой земляк, из хорошей трудовой семьи… А тут – что-то на него не похоже. Испортился малый…
"Я помню тот Ванинский порт…" – попытался было затянуть обмякший капитан, но дочь быстро увела его спать:
– "Завтра допоёшь!"
А завтра была другая песня…
В кармане у капитана обнаружилась злосчастная фотография, где мой зять балдеет возле стойки бара, обнявшись с какой-то блондинкой, весёлый и, судя по выражению лица – никакой. В придачу ко всему такому он подцепил, как говорят, "птичью болезнь" – три пера.
– Едем домой! – успокоил я плачущую дочь. – С нами пока поживёшь. – Ничего, не ты первая, и не последняя!
5
Вот что делает рыночная демократия! Была служба в Советской Армии, офицерское звание, семья, а всё превратилось в облачко коньячного запаха, проклятые «баксы» и грязную болезнь. Эх, капитан, капитан… Сельский парень из хорошей семьи…
Позже как-то я прочитал в центральной печати, что мой капитан и ещё несколько офицеров во главе с командиром части занимались, прикрываясь службой в Вооружённых Силах России, перегоном и сбытом подержанных японских машин на рынках Дальнего Востока. Машины перегонялись через тайгу, кишащую бандами, поэтому офицеры, отправляясь в портовые города за машинами, всегда были вооружены до зубов; где однажды в разборках и погиб наш славный капитан.
Плачь жена, плачь мать, плачь Родина о бестолково загубленной жизни. А ведь каким он парнем был!..
Вот оно – сучье сундучное право! "Маркетинг, туды его в качель!" – как говорил один литературный герой.
…Воронеж меня встретил приветливо. Дочь устроилась на хорошую работу, вышла замуж, родила мне внука, с которым я иногда воюю, заставляя его постигать азы жизни. Жена ушла на пенсию, да и мне подоспело время по моей монтажной работе в особых условиях досрочно получить мало-мальские деньги "на дожитие".