Чтобы не попасть под такой шальной выстрел, бойцам надо срочно покидать этот мрачный кишлак, да только на чём? Сотню километров по чужой стране в такую жару не протопаешь, а уходить отсюда надо.
– Витька бросать, что ли? – повторил Гога, показывая на рогатившийся никелем руля возле одного дувала мотоцикл советского производства с коляской.
Это был старый «ИЖ», приспособленный предприимчивым, как большинство азиатов, торговцем для перевозки товаров.
Магога направился туда, поводя Калашниковым в разные стороны, чтобы опередить нападение. Но улица молчала, затаённая в своей ненависти к чужеземцам, хотя те оказались здесь вовсе не по собственной воле, а по воле политической необходимости, хотя и сомнительной. Долг солдата – упасть и не встать, чтобы на его крови был построен новый скотный двор. Новый курятник со своим установившимся порядком: кто выше сидит, тот и гадит на головы тех, кто ниже.
Немного повозившись возле мотоцикла, Магога закоротил напрямую замок зажигания и дёрнул ногой кик-стартер. Мотор зачихал, задымил голубой гарью, и снова заглох.
Откуда-то из норы в тяжёлой саманной стене стали выползать на улицу люди. Видимо, тарахтенье мотоцикла заинтересовало их, и любопытство пересилило страх.
Наверное, это были члены одной семьи – старик седой, с узкой клочковатой бородой в длинной белой рубахе, несколько женщин, закутанных в тряпьё, и пара вёртких пацанов.
Люди стояли поодаль, не решаясь подойти поближе.
Мотоцикл, по всей видимости, был их приобретением. Они что-то говорили между собой, не обращаясь напрямую к солдату, который так бесцеремонно распоряжается их имуществом.
Гога, чтобы поддержать товарища, тоже направился к мотоциклу.
Вдвоём они, не обращая внимания на появившихся людей, выкатили мотоцикл на середину дороги, пробежали с ним метра два-три, и он снова взревел двумя никелированными трубами.
12
Солдаты остановились возле арчи.
– Эх, Витёк-Витёк! – приговаривали они, снимая с дерева своего командира, которому так не повезло в его короткой жизни.
Афганцы, мужчины, в любую погоду часто носят с собой, обычно на плече, свёрнутое байковое одеяло. Оно служит и молитвенным ковриком для намаза, и верхней одеждой, и крышей над головой, если ночь застала в дороге, и скатертью при скудных трапезах. Короче, вещь на все случаи жизни.
Бойцы вытащили из-под одного такого правоверного – который теперь без лишних земных посредников встречается с Богом и молельный коврик ему уже не нужен, тем более не нужны ни крыша, ни скатерть для трапезы – добротное одеяло, да не из бумазейной байки, а из настоящей верблюжьей шерсти.