– Я что-то пропустила?
– Гро, – закричал он, – мы спешим!
– У тебя отвратительная привычка – не отвечать на вопросы, – заметила Фэ.
– Извини. А что ты спросила?
Фит направилась к причалу, а Гро вместо того, чтобы поспешить следом, стал нервно озираться с видом человека, который засиделся в веселой компании и вдруг сообразил, что ему давно пора совсем в другое место.
– Мы не поместимся, – сообщила Фит, останавливаясь у края площадки.
– Что-то вы все здесь, какие-то… тормознутые, – озабоченно нахмурилась Фэ. – Ты что, первый раз?! Садись в любую капсулу, и поехали, наконец. Где там этот юноша?
– Быстрее, Гро! – сердито закричал Биллинг. – У нас мало времени!
Фэ подождала, пока Гро нехотя доплелся до фуникулера и залез вслед за Фит в соседнюю кабинку, потом легко коснулась передней панели. На круглом золотисто-синем экране тут же вспыхнула надпись: «Максимальная нагрузка». Прозрачный колпак фонаря захлопнулся. Они тронулись в путь.
– Минут семь у нас есть, – сказала Фэ, – что делать будем?
Кабинка действительно была совсем маленькой, а Биллинг довольно-таки упитанным, поэтому они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и он очередной раз пожалел, что в сюртуке.
– Да сними ты сюртук, – покосилась на него Фэ, – зачем маешься?
– Не мешает, – соврал он, насупившись.
– Как хочешь. А это тебе Темный на охолуи показал?
– Кто это?
– Ладно, забудь. Тогда как догадался?
– Знаешь, это ерунда, а не разговор. Не хочешь – не отвечай, тогда и я помолчу!
– Не злись. Про Темного я просто так сболтнула.
– Так может, он за всем и стоит?
– Угу, – Фэ поелозила на сиденье, устраиваясь удобней, – делать ему нечего. А ты совсем ничего ни помнишь после медмодуля?
– При чем тут? Все я помню… – Биллинг запнулся, чувствуя, как что-то очень важное стремительно исчезает в темном провале памяти. Перед глазами почему-то мелькнула дымящаяся, как головешка, кисть, а потом, словно наяву, – лицо, круглое и оранжевое, чужое лицо. Еще вспомнился яркий, разноцветный, зловещий шар, из которого вылезала неестественно большая, но живая рука. Биллинг озадаченно уставился на Фэ. – Ерунда какая-то…
– Постарайся. Важно сейчас вспомнить, потом не получится.
– Медмодуль я и сейчас хорошо помню и потом не забуду, – заявил он, слегка краснея, – и ты была…
– Да, – отрезала она, – была именно я, к сожалению. Но тебе надо сосредоточиться на том, что было дальше.
– Зачем?
– Ну-у, – Фэ задумчиво поглядела на уже начавшего потеть под сюртуком инспектора, – если совсем ничего не вспоминается, может, и правда незачем.
– Отлично поговорили.
– Перестань. Это я должна злиться. Ты же видел, что на «Небесах» бывает. Там ведь в самые дикие фантазии несет, чем безумнее – тем круче. Это как водовороты: который глубже, тот всех и засасывает. И барахтаешься в чужом сне в уродской какой-то роли. Я, к примеру, пока ты в бассейн не бухнулся, сначала своих рабов воспитывала…