Брианна до сих пор сжимала кинжал. Я мельком увидела ее лицо – все такое же бледное и омертвевшее, но теперь в глазах горел темный огонь, готовый сжечь любого, кто окажется слишком близко.
У меня не было времени на споры с остальными, да и вообще на что угодно. Роджер почти не дышал; грудь не вздымалась, губы и ноздри не шевелились. Я тщетно пыталась нащупать пульс на запястье – искать его на опухшей шее было бесполезно – и наконец обнаружила, как он едва заметно бьется чуть ниже грудной клетки.
Петля глубоко врезалась в плоть. Я лихорадочно нашарила в кармане перочинный нож. Веревка действительно была новой, из шершавой пеньки, на которой запеклась кровь. Я отметила этот факт отстраненно, словно отдельной частью сознания, пока руки занимались делом. Новые веревки нужно растягивать; у профессионального палача всегда есть собственные, уже растянутые и промасленные. Пенька больно колола пальцы, а я упрямо резала ее и разрывала ногтями.
Последнее волокно лопнуло. Запрокидывать голову нельзя – если шейные позвонки повреждены, это покалечит или убьет Роджера. Я схватила его за челюсть и попыталась очистить рот от слизи и других преград. Бесполезно – мешал распухший язык. Впрочем, воздуху нужно куда меньше места, чем пальцам. Я плотно зажала Роджеру нос, пару раз глубоко вздохнула, а потом прижалась губами к его рту и начала дуть.
Если бы я посмотрела на его лицо, то сразу бы поняла, что он жив. Да, он был без сознания, а веки и губы посинели, но само лицо еще не почернело от скопившейся крови, и глаза были закрыты, а не выпучены. Кишечник опорожнился, однако спинной мозг не был сломан, и Роджер не задохнулся – пока.
Хотя уже был к этому близок. Я снова попыталась вдуть воздух, удерживая руку на его груди. Ничего. Выдох. Никакого движения. Выдох. Уже что-то, но недостаточно. Выдох. Воздух вытекал наружу из уголков моего рта. Выдох. Как будто я пыталась надуть камень, а не воздушный шар. Еще выдох.
Над головой раздались смутные голоса. Что-то кричала Брианна. Рядом возник Джейми.
– Вот доска, – спокойно сказал он. – Что нам делать?
Я вытерла губы.
– Возьми его за бедра, Бри – за плечи. Поднимайте по сигналу, не раньше.
Они быстро перенесли Роджера, пока я поддерживала его голову, словно Святой Грааль. Вокруг нас толпились люди, но мне было некогда смотреть на них или прислушиваться к разговорам. Сорвав с себя нижнюю юбку, я зафиксировала ей шею Роджера. Когда мы его подняли, я не расслышала ни треска, ни хруста, однако во всем остальном мне приходилось положиться на удачу. Что помогло – его упрямство или просто чудо, но Роджер был жив. При этом он почти час был подвешен за шею, и опухоль в горле грозила совсем скоро довершить то, что не сумела веревка.