— Они не едят, — возразила Лида.
— Я видел своими глазами, как Дробышев уминал бутерброды.
— Они могут сделать вид, что едят. Они способны жевать и глотать. Но потом эта пища выйдет из них, непереваренная. Они в ней не нуждаются.
Сергей припомнил сцену в мэрии поподробнее. Действительно, мэр не производил впечатления человека, завтракающего с аппетитом. Его челюсть ритмично двигалась вверх-вниз, как у автомата. А Зверев, кажется, и вовсе не притронулся к своим бутербродам.
— Они и вкуса-то не чувствуют, — добавила Лида.
— А чего они еще не чувствуют? — Сергей надеялся подловить ее на каком-нибудь противоречии.
— Боли. И запахов. Зато они видят в темноте — не так хорошо, как днем, но лучше, чем обычные люди. А днем они видят почти так же, как живые, только все краски кажутся им тусклыми. И осязание… тоже как бы тусклое. Как будто сквозь перчатку.
— Откуда вы все это так хорошо знаете? — усмехнулся Коржухин.
— Живя рядом с ними, трудно этого не знать, — печально вздохнула девушка.
— Они сами вам рассказывали?
— Да. Не самые главные из них, конечно…
— А их вообще много?
— Уже около сотни.
— А все население Игнатьева?
— Примерно две тысячи.
— И каким образом происходит пополнение рядов? Они кусают нормальных?
— Нет, — Лида даже улыбнулась столь нелепому предположению, но улыбка сразу погасла. — Человек должен умереть, неважно какой смертью — главное, чтобы тело осталось более-менее целым. Потом они проводят с трупом какой-то обряд, и он становится, как они.
— Но на самом деле, разумеется, в мертвое тело вселяется демон? — Сергей продолжал саркастически усмехаться.
— Нет, они остаются собой, — серьезно ответила Лида. — Прежняя личность сохраняется. Если со времени смерти прошло не слишком много времени и тело не слишком повреждено.
Оговорка про время Сергею понравилась.
— Вам известно, что такое клиническая смерть? — спросил он торжествующе.
— Да, но это тут ни при чем, — ответила Лида с некоторым уже раздражением. — Что, пережившие клиническую смерть перестают стариться? Или нуждаться в пище? Говорю же вам, они на самом деле мертвы!
— Вы все время говорите, что они не едят, но не говорите, что не пьют, — проницательно заметил Сергей. — Что же они пьют, неужто водку?
— Да, — серьезно ответила Лида.
— Не, такое может быть только в России! Наш кошмар сам собой превращается в фарс. Водка в качестве живой воды!
— Ничего смешного, — рассердилась Лида. — Водка предотвращает разложение. Летом в жару им нужно два стакана в день. А зимой, если надо выходить на улицу — три.
— Зимой-то с какой стати? — удивился Коржухин. — Мертвецам для сугреву? Или у вас тут и зимы не как у людей?