– Копирую и вставляю формулировки в документах. Проверяю несколько статей на эту неделю.
– Конечно. Звучит... Очень интересно.
– Ага.
Молчание.
– Ладно... – Она откашлялась. – Звони в любое время, как вспомнишь о том, что у тебя есть семья, или когда захочешь поговорить со мной.
– Я всегда так делаю. Пока, мама.
– Пока, Джиллиан. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. – Я вешаю трубку до того, как она смогла еще что-то сказать, до того как мое сердце покрыл еще один шрам. Наши телефонные разговоры всегда были краткими и неловкими. Они были похожи на суровые напоминания о том, что неважно, сколько лет прошло, я навсегда останусь черной овцой в своей семье. В буквальном смысле.
Во-первых, я родилась брюнеткой в семье поцелованных солнцем блондинов, а это выглядело, как некая насмешка. Что-то типа «Ха! Младшенькая уже с рождения желает выделиться!». Но со временем, как самая младшая из пяти детей, я так и не сравнялась со своими старшими братом и сестрами.
Мой брат и все сестры были отличниками и учились в лучших школах, тогда как я застряла на отметке «удовлетворительно». Все они умело выигрывали различные состязание по знаниям, тогда как я получали лишь почетные дипломы. И каждый из них, так же как и наши родители, известные нейрохирурги, были приняты на стипендию в MIT. Тогда как я не рассматривала этот университет вовсе. Вместо него я согласилась на раннее зачисление в Бостонский университет.
Семейные обеды и посиделки на протяжении многих лет сводились к обсуждению всех бесконечных достижений членов нашей семьи и фразе «Ну, Джиллиан... просто Джиллиан», когда дело доходило до меня.
Не уверена, почему они даже не пытались больше приглашать меня домой, учитывая то, что я делала со своей стороны все возможное, чтобы увернуться от подобных визитов. Если бы я могла уехать из дома еще до восемнадцатого дня рождения, то думаю, что попыталась бы это сделать.
И теперь я определенно не собиралась возвращаться домой ради этой вечеринки...
Машина резко остановилась, и я взглянула вперед через лобовое стекло. Несколько полицейских авто мигали синими и белыми огнями, тогда как машина скорой помощи пронеслась по обочине.
Теперь все выглядело так, словно путь до Манхеттена займет еще больше времени, поэтому я прислонилась к окну и задремала.
***
Через час я проснулась и поняла, что мы едем вдоль Бродвея, все еще в нескольких кварталах от здания Вулворт. На моем телефоне светилось уведомление об еще одном сообщении от Бена, который очень переживал о том, что о нем (не обо мне) подумают другие.