- Не совсем. Примерно через год на нас вышли японцы, а еще через три года - финны.
- Интересно.
- Рассказать?
Я догадался, зачем она меня расспрашивает, почему хочет все знать в деталях и подробностях. Может быть, я и в самом деле смогу рассказать ей что-то полезное. Мне ведь не трудно. И еще не известно, кому из нас этот разговор нужнее, ей или мне...
- Конечно.
- Первыми были японцы. Вообще это был большой проект, и начинался он без нас. Несколько украинских академиков предложили крупной японской корпорации с мировым именем сделать совместную украинско-японскую фирму, чтобы выпускать защитные полимерные покрытия. Японцы заинтересовались, была встреча, на встречу привели нашего президента, чтобы он подтвердил: фирме будут всячески содействовать и помогать. Встреча прошла замечательно: академики не жалели розовых красок и красочных эпитетов, президент убедительно кивал и поддерживал академиков. Японцы расслабились и дали академикам пятьдесят тысяч на мелкие расходы по регистрации фирмы и для налаживания начальной инфраструктуры. Дело-то большое затеяли. Президент, опять же, очень убедительно кивал.
Меня познакомили с японцами года через полтора. К тому времени они уже хорошо знали, что такое украинские академики, и хотели только вернуть свои пятьдесят тысяч. А больше японцы ничего уже не хотели.
Если быть точным, то познакомили меня не совсем с теми японцами, которые доверчиво отдали деньги нашим химическим ученым. Меня познакомили с посредником, который организовал их встречу. Звали его Кенсуке Фукуда. Себя он на американский манер называл Кеном и жил в Калифорнии. Там у него был дом. Он вообще был очень американизированным японцем. Еще один дом и любимая женщина у Кена были в Швейцарии. А в Японии он числился в каком-то институте. В Киото у него имелись фирма, жили бывшая жена и сын.
Кен был человеком общительным и мобильным. Выискивая технические новинки, он мотался по всему миру. Деньги интересовали его не больше, чем наука. Найдя что-то любопытное, он сперва разбирался в механизме, в тонкостях, в принципе работы, а потом помогал найти покупателя. В России Кен бывал чаще, чем в Японии. Томск он называл Меккой для ученых. О японцах говорил "эти японцы" и саке предпочитал водку.
Это он свел японскую корпорацию с украинскими академиками, а после того, как стало окончательно ясно, что им не сработаться, должен был забрать у академиков японские пятьдесят тысяч долларов.
Корпорация отказалась от мысли продолжать работу с Украиной. У нее и без того было чем заняться. А Кену эта мысль по-прежнему казалась привлекательной. На украинские полимеры у него был еще один заказчик. Заказчика звали Масатоши Маруяма. И он тоже мало чем напоминал типичного японца.