Японцы нервничали. Японцы писали нам сперва встревоженные, а потом грозные письма. Но мы о воде не догадывались и не могли ничего понять, - у нас клей не вспенивался и не нагревался. Он делал то, что положено клею, клеил. Потом, когда отношения уже были порядком подпорчены, пришло покаянное письмо от химика. Он извинялся, извинялся, извинялся и просил прощения за свою ошибку. На бумаге это выглядело, как настоящее харакири.
Отправленная в Японию тонна пропала почти полностью. Начинать заново не было ни сил, ни желания. А вскоре подоспел тихоокеанский экономический кризис, и Масатоши Маруяма бросился спасать свои заводы на Филиппинах и в Индонезии. Ему стало не до нас.
Последнее письмо по этой сделке я получил не от него, а от Кена. Кен писал, что с Масатоши Маруямой больше не работает, что потерял на этой клейкой истории семьдесят тысяч собственных денег. Отдельным абзацем Кен сообщал, что Маруяма уволил своего химика.
- Надо же, - удивилась Лена. - Все как у нас. А говорят, японцы такие-растакие пунктуальные...
- Японцы разные. Как и мы. Обобщать надо аккуратно.
Из той, уже давней, поездки в Томск, с которой началось мое знакомство с японцами, я привез два ярких впечатления. Второе было от японцев. А первое - от Томска. Еще с университетских времен, с тех пор, когда я работал над курсовой и едва не каждый день бывал в Институте теорфизики, мне запомнилось удивительное ощущение интеллектуально насыщенной среды. Само присутствие в помещении нескольких человек с нерядовым интеллектом создает своего рода поле. И его нельзя не почувствовать. Как в воздухе перед сильной грозой... Тогда я крепко запомнил это ощущение. Мне не хватало его все прошедшие годы. В аудиториях томских институтов я ощутил и узнал его сразу. И не хотел уезжать. Кен был прав, Томск - это Мекка для ученых.
Рассказывал я долго. Когда закончил - уже темнело.
- Но это же не все? - спросила меня Лена. - А дальше... Потом - что?
- Лена, потом было много чего. Обо всем вот так не расскажешь.
- Но вы должны понять... - Она поморщилась, с трудом подбирая слова. Мне нужна ниточка, я не знаю, за что зацепиться, я не могу объяснить себе исчезновение Димы.
- Это я как раз понял. Потому и рассказывал подробно. Но к Митьке, как вы видели, все это прямого отношения не имело. Он оставался в Киеве и работал...
- И все-таки я бы хотела послушать еще... Может быть, что-то...
- Хорошо, - согласился я. - Конечно. На днях вам позвоню. А могу прислать письмо. Хотите? По электронной почте.
* * *
A.Davidov
От: A.Davidov [[email protected]]