Я тихо рассмеялась. Я уже начала говорить, как он.
Только ведь лед не был неуязвимым. Он имел способность таять и уступать свое место пламени страсти.
Я сполна убедилась в этом за последний месяц.
Дом дышал вокруг меня, отбивая легкие удары сердца, как это могли делать только старинные особняки. Души ушедших в иной мир древних предков жили в стенах дома, образы духов танцевали на драпированных тканях, призраки, давно позабытых любимых людей, проникали через густой ворс гобеленов.
Высокие старинные часы показывали шесть тридцать утра, когда я пробегала мимо.
Будучи посвященной в деловые моменты работы Кеса и братства «Блэк Даймонд», я прекрасно знала, что мужчины в этом доме не вставали в такие ранние часы. Они работали допоздна, занимаясь отгрузкой и перевозкой драгоценных камней, которые стоили неподъемных денег, они были даже дороже любого платья, что я могла сшить. Тьма была их союзницей, скрывая под покровом ночи их махинации, а день был заклятым врагом.
По крайней мере, я могла пойти на пробежку и быть уверенной, что меня никто не посмеет остановить.
Я не хотела, чтобы они неправильно поняли мои намерения, не хотела, чтобы они подумали, что я хочу сбежать снова. Я сморгнула, когда мне в голову ударило осознание.
Даже если бы я смогла найти крайнюю границу их владений, я бы не смогла сбежать сегодня.
Мое сердце забилось сильнее в сетях, которыми я окружала себя, в которых продолжала дальше вести свое существование.
Свобода была чем-то эфемерным, чего я хотела больше всего на свете. Но даже если я бы смогла ускользнуть от семейства Хоук, я бы вновь заключила себя в ловушку вертиго и самобичевания. А я желала большего. Я заслуживала намного большего.
Даже если я обнаружу границу, то не смогу убежать, не смогу выпорхнуть подобно птице. Просто не смогу.
Мое пленение больше не сосредотачивалась только на мне. Теперь оно напрямую затрагивало мое будущее. Оно касалось Джетро.
«Признай это...»
Теперь оно также касалось возможности вести обычную жизнь.
Испепеляющая страсть, напряжение, сверкающая ярость, которые существовали между мной и моими врагами, и тонкая паутина интриг, что я плела под самым их носом, были намного важнее моей прежней работы — создания нарядов для людей.
Теперь это касалось меня. Я должна была сама постоять за себя, ради будущего, которого хотела, а не для того, что для меня уже спланировали.
Это также касалось многих неправильных вещей.
Я рывком открыла французские двери в конце коридора и была поглощена туманным рассветом. Свежий воздух радушно поприветствовал меня, предоставляя мне необходимую отсрочку от моих удушающих разрозненных мыслей.