— Никогда о нем не слышала. Видимо, он был не таким уж хорошим воином, если позволил удавить себя подобным образом.
— Это еще не все. — Девушка пугливо оглянулась. — Госпожа, после смерти у него отрезали ухо.
Нобу ворвался в комнату без стука. В несколько шагов преодолел расстояние до столика, за которым сидел Акио с кистью в руках, и с размаха швырнул на лежащий перед старшим братом лист бумаги какой-то предмет.
— Вот! — пафосно воскликнул юноша. — Я сделал то, о чем ты меня просил.
И замер в позе, изображавшей одновременно гордость и возмущение.
Акио поднял двумя пальцами предмет, оказавшийся отрезанным человеческим ухом, брезгливо скривился.
— Ты его убил?
— Да, — буркнул младший брат.
— А ухо зачем отрезал?
— Чтобы ты видел!
— Дурак! — Даймё раздраженно отодвинул начатое письмо вместе с ухом. — В следующий раз просто убьешь. Не надо трофеев.
Глаза Нобу изумленно расширились:
— В следующий раз? — В голосе юноши послышались истерические нотки. — Ты хочешь сказать, будет следующий раз? Да ты знаешь, через что мне пришлось пройти?! Убивать человека, когда рядом столько стражи! Меня чудом не поймали!
— Не поймали же.
— Если бы не твои непомерные амбиции, всего этого не было бы! Это ты сначала сдружился с Асано, а потом сделал их врагами! Из-за тебя сёгун удерживает Хитоми в заложницах. Из-за тебя отец…
Обличительную речь прервала оплеуха. Хорошая такая. Смачная. Звонкая.
— Прекрати истерику! — свистящим шепотом потребовал Акио, испытывая большое желание добавить к оплеухе еще парочку.
Нобу уставился на старшего брата, тяжело дыша. В широко распахнутых глазах блеснули слезы.
— Ты никогда бы не ударил никого из своих вассалов, — сказал он дрожащим голосом. — Ты меня совсем не уважаешь, да?
— Никто из моих вассалов не посмеет повысить голос на своего даймё, — холодно отрезал Ледяной Беркут. — А если посмеет, я его убью. Ты мальчик или самурай, Нобу? Брат или вассал? Подумай.
Нобу сглотнул. Сейчас Акио до боли напомнил ему отца в гневе.
— Иди. До завтра ты мне не понадобишься.
Он кивнул на дверь и выжидающе посмотрел на младшего брата, как будто вопрошая: «Ну, чего встал?» Нобу понял, что не дождется слов благодарности за грязное дело, которое пришлось совершить. Обида встала горьким комом в горле — ни проглотить, ни выплюнуть злыми словами.
Нобу всегда испытывал в адрес старшего брата опасливое восхищение. А тот смотрел на него как на пустое место. Мальчишкой Нобу мечтал, как однажды вырастет и станет равным или даже более сильным, чем Акио. В конце концов, Нобу тоже Такухати, пусть ему и не досталось родовой магии, не в ней доблесть самурая…