Она вспомнила его вкус и покраснела. Ей действительно очень понравилось дарить ему наслаждение. Лаская его, Мия ощутила, что не только она принадлежит этому мужчине, но и он принадлежит ей. В тот момент она до того поверила в это, что даже осмелилась бы назвать его «своим».
Но вряд ли даймё согласится. Наложница принадлежит самураю, а не самурай наложнице.
На душе стало горько, и девушка отвернулась. Как глупо и неправильно устроен человек — всегда хочет большего. Разве она не мечтала, чтобы даймё Такухати назвал ее своей и забрал из чайного домика? А вот теперь, когда он спас Мию, убив равного, поклялся не обижать ее, окружил заботой, сделал своей, она опять чем-то недовольна. Неблагодарная.
Она снова как завороженная уставилась в лицо спящему. Какой он все-таки красивый. И опасный. Прозвище «Ледяной Беркут» ему удивительно подходит, в этих резких чертах есть что-то птичье. Не зря его предок умел оборачиваться гигантским белым беркутом. Хищно растопыривший когти орел на знаменах Эссо, должно быть, и есть тот самый Такэхая. Повелитель северных ветров, льдов и туманов, бившийся с драконом и проигравший ему…
Ресницы дрогнули. Мужчина открыл глаза.
Мгновение он смотрел на Мию с недоумением только что разбуженного человека, а потом по губам даймё скользнула улыбка. Она красила его лицо, делала привлекательнее и моложе. Сейчас перед Мией лежал Ледяной Беркут, но он словно надел маску не до конца. Сквозь нее проглядывал незнакомец, которым Акио становился во сне.
Он же вправду только что проснулся? Не видел, как она его разглядывала? Или видел?
— Доброе утро, господин, — шепотом сказала Мия и покраснела.
— Мия!
Мия снилась ему — покорная, нежная, сладкая. И первым, что он увидел, проснувшись, было ее лицо. Встрепанная после сна, с блестящими глазами и румянцем на щеках, она была невозможно соблазнительной и хорошенькой. Совершенно без причины Акио почувствовал себя счастливым — почти позабытое чувство из детства.
Он провел по ее нижней губе, намекая на поцелуй, и девушка, повинуясь какому-то инстинкту, поймала кончик пальца губами и разомкнула рот, впуская его внутрь.
Акио замер. Мия медленно обвела языком вокруг пальца, не отрывая взгляда от враз потемневших глаз даймё. И так же медленно, не прекращая ласкать и облизывать, заглотила его целиком. Она делала это намеренно неторопливо, испытывая его терпение и наслаждаясь тем, какой эффект производит это простое действие на мужчину рядом.
Он перестал дышать. Расширенными зрачками смотрел, как девушка подается то вперед, то назад в пикантной пародии на вчерашние ласки. Округлившиеся губы охватывали и сжимали палец, Мия покусывала его — легонько и нежно — и бросала дерзкие взгляды снизу вверх. Горячо заныло в паху, ушли все мысли, осталось только зверское желание раздвинуть ей ноги, войти, выплеснуться. Бросились в глаза засосы на тонкой шейке — его метки. Темно-лиловые, они выделялись на бледной коже, как клеймо. Акио почувствовал, что у него темнеет в глазах от возбуждения. Маленькая ведьма! Она прекрасно понимала, что делает, когда начинала эту игру!