Веревка оплела талию, спустилась чуть ниже, к выступающим косточкам на бедрах.
Акио на мгновение отступил полюбоваться на свою работу и понял, что не сможет продолжить. Не сегодня, не в этот раз. Мия стояла на коленях на футоне. Завязанные глаза, полураскрытые в экстазе губы. Она часто дышала, маленькая девичья грудь поднималась и опускалась. Волосы прилипли к влажной шее, от плетения черной веревки на бледной коже невозможно было оторвать взгляд. Связанная и покорная, полностью доступная для него одного, она была невероятно, невозможно соблазнительной и желанной.
Его! Только его — она никогда не принадлежала другому! Его сокровище!
Спутались мысли, не осталось ничего, кроме тяжелой и жаркой пульсации в паху. Он опустился рядом, почувствовал, как девушка вздрогнула, и прошептал: «Не бойся!».
— Я не боюсь. Пожалуйста, господин… я так вас хочу!
Мия почувствовала, как сильные руки приподнимают ее и усаживают на мужчину сверху. Прикоснулась обнаженной грудью к его груди. Она любила эту позу, в ней Мия сама могла задавать темп, но сейчас, когда на глазах повязка, а связанные за спиной руки лишают равновесия, это было не так просто.
Ощущение возбужденной плоти между ног заставило ее заерзать.
— Расслабься и слушайся, — приказал Акио в ответ на ее голодное поскуливание. Осторожно приподнял девушку за бедра, и в следующее мгновение Мия ощутила, как он входит в нее.
Подчиняясь направляющим движениям его рук, она опустилась. Поднялась и снова опустилась с тихим стоном. Удовольствие нарастало, приближалось неудержимо, подобно цунами. Мия парила в черной пустоте, плавилась в почти болезненном наслаждении, растворяясь в близости полностью…
Большой палец лег между раздвинутых ног, коснулся самого чувствительного места ее тела, и цунами обрушилось, погребая под собой Мию. Внутри словно взорвался шар из жидкого огня. Расплескался по телу почти нестерпимо приятной судорогой. Девушка выгнулась и беспомощно вскрикнула, ощущая резкие толчки внизу живота.
Еще несколько мгновений ее трясло от затухающих волн удовольствия, а потом она обмякла.
От интенсивности пережитых ощущений Мии казалось, что с нее содрали кожу, любое прикосновение, даже самое нежное и легкое, ощущалось слишком грубым, болезненным. У нее не было сил двигаться, даже под его руководством. Хотелось лежать, плыть в странном блаженном тумане, впитывать покой. К тому же вывернутые за спину руки стали побаливать, а веревка на теле начала казаться слишком тяжелой, давящей.
— Извините… — всхлипнула Мия. — Господин, я больше не могу.