Но если она после какой-нибудь очередной проделки не появлялась слишком долго, а за окном уже смеркалось, мать начинала беспокоиться.
— Ступай, Айбийке, позови эту дурочку. Скажи, что я прощаю ее, — говорила она всегда с тревогой в голосе. — Еще собаки где нападут…
Но Инжибийке, несмотря на то, что от горшка два вершка, совсем не боялась аульских собак, пусть хоть самая злая, пусть хоть только что с цепи сорвалась.
— Если смотреть собаке прямо в глаза, то она сама тебя испугается, — уверяла сестренка хвастливо.
А я окидывала взглядом ее худенькую фигурку, торчащие в разные стороны светлые тонкие косички, всматривалась в ее чуть раскосые светло-карие глаза, в которых всегда прячется плутоватая улыбка, и думала про себя: что же это у нас в ауле за собаки такие, если боятся эту маленькую забияку! Не знаю, боялись ли ее собаки, но Инжибийке их действительно не боялась. Даже мама, собираясь поздно вечером угостить соседей мясным супом или пловом, брала с собой Инжибийке.
Только две огромные собаки кузнеца Алыпкаша, который жил от нас домов за восемь-десять, оказывается, свирепо лаяли на Инжибийке, когда она входила к нему во двор Оба пса были привязаны к столбу толстыми цепями, сработанными самим Алыпкашем. Зачем он держал таких злых собак, никто не ведает — был бы побогаче других, тогда понятно, а то ведь жил как все.
Отправилась как-то Инжибийке к дочери кузнеца поиграть. Будто мало у нее подруг поближе к нашему дому. Вошла во двор. Но как бы грозно ни смотрела она на рвущихся с цепи собак, те и не думали ее пугаться. Наоборот, так рассвирепели, что цепи не выдержали и порвались. Собаки сбили девочку с ног. И, не выбеги на ее истошный крик хозяйка, несдобровать бы храброй Инжибийке.
Сестренку срочно отвезли в районную больницу, чтобы сделать необходимые уколы.
— Ну как, будешь еще собак дразнить? — спросила я у нее после возвращения из больницы.
— Они же первые начали, — ответила она, насупившись.
— Как это? — не поняла я.
— А вот так. Они первые залаяли. А это значит, они на своем языке говорят самые обидные слова. Ну я и показала им язык…
«РАЗБОГАТЕЕМ, ДОЧКА, РАЗБОГАТЕЕМ…»
Ни на одной карте не найти названия нашего аула. Обидно даже. Напрасно искала я его на карте и когда уже училась в школе, не переставая удивляться тому, что могли позабыть о существовании такого красивого аула. И все думала с возмущением: «Чем же лучше те места, которым посчастливилось быть отмеченными на карте? Ведь над нашим аулом то же небо, те же облака, то же солнце, та же луна, а вот такого клуба, такого канала и реки, наверное, и вовсе нигде нету». Так я думала, потому что места краше не знала. Я бывала и в других аулах, но они не шли ни в какое сравнение с нашим.