У нас дома стоят вдоль одной длинной прямой улицы. Чтобы попасть в аул, надо сначала перейти по ветхому деревянному мосту через реку Шобытлы, широкую и плавную, очень спокойную, в самой середке заросшую зеленым камышом; берега ее покатые и тоже зеленые, бархатистые, покрыты низкой сочной травой, которую особенно любят телята и гуси. Перейдя через мост и сделав двадцать — тридцать шагов по пыльной дороге, надо перейти еще и канал, вырытый вручную в довоенное и военное время. От Шобытлы пользы мало, потому что течение у нее чересчур тихое, а летом, в самую жару, когда воды нужно как раз побольше, Шобытлы и вовсе пересыхает Вот и пришлось, по рассказам отца, провести в засушливую степь канал от самого Терека. И колхоз наш родился одновременно с каналом. Здесь стали впервые сеять пшеницу, рис, сажать овощи. Вода изменила облик степи. В прежние времена в этих местах только пасли овец, коров, лошадей и верблюдов. А теперь еще и пашут, сеют.
Отец рассказывал, что земля здесь, веками вытаптываемая скотом кочевников, никогда досыта не утолявшая жажду, была твердая как камень. И все-таки люди без помощи машин, собственными руками прорыли глубокий канал. «Нет ничего на свете, с чем бы не справился человек, если к силе своей еще и смекалку приложит», — любил повторять отец.
Прямо от канала и начиналась наша улица. Упиралась она в самое красивое здание аула, одно крыло которого занимало правление, а другое — клуб. За ним раскинулся обширный колхозный двор, обнесенный саманным забором. В этом дворе находился и гараж для двух грузовых машин. Несколько тракторов, косилок и комбайн стояли под навесом. Тут всегда пахло керосином и машинным маслом. Запах этот, как ни странно, обожают мальчишки. Наверное, потому они и избрали это место для своих игр. Двор был большой, просторный, и они день-деньской гоняли по нему мяч, сшитый из лоскутов и туго набитый ватой.
Недаром говорят: где вода, там и красота. Наш аул все считали красивым, потому что в нем было много деревьев. По обеим сторонам канала ровными рядами стояли, трепеща серебристыми листьями, высокие тополя. И казалось, будто зеленым ковром отгорожен аул от степных суховеев. Возле канала, вдоль его берегов, люди разбили огороды, поставили сараи. Затем уже следовали дома аула, дворы. Это была восточная сторона селения. Мы жили на западной, в другом конце улицы. От нас до канала было довольно далеко. Зато совсем близко раскинулся фруктовый сад колхоза, а за ним — огромный виноградник.
На огородах колхозники сажали и фруктовые деревья. Возле дома во дворе сажать деревья было не принято. Наверно, потому, что привыкли степняки видеть перед своим жилищем открытое пространство. В большинстве дворов трудно было найти тень, чтобы укрыться от солнца. Но если на аул взглянуть издалека, то он казался очень зеленым.