— Это было давно, Виктор. Я уже заплатила по счетам. Довольно. У нас больше нет ничего общего.
Виктор толкнул дверь и швырнул вазу с цветами. МаМаЛу попятилась, идя по осколкам и упавшим лилиям.
—Ты думаешь, что слишком хороша для меня, так ведь? — Виктор издевался. — Сказала ли ты своему сыну, что он бастард?
МаМаЛу ахнула.
— Ты думала, я не знал? О да. Фернандо сказал мне. Отец Эстебана не умер на рыбалке. Он свалил, пока ты планировала свою скромную свадьбу. Он не хотел иметь дел ни с тобой, ни с твоим маленьким бастардом. Я даю тебе шанс вернуть свою честь. Ты должна быть благодарна, потому что я собираюсь дать мальчику мое имя.
— Ему не нужно твое имя. Так же, как и мне. Я лучше буду жить без чести, чем приму предложение человека, который торгует жизнями других ради наживы.
— Я охранник. Я защищаю людей.
— Тогда где ты был, когда Адриану Седжвик застрелили? Ты должен был быть с ней. Очень кстати, что тебя отозвали. На самом деле, я бы л…
— Заткись! — Виктор схватил МаМаЛу за шею и начал трясти ее, пока она не стала задыхаться.
Эстебан выскочил из кровати и кинулся на него. Он протаранил головой живот Виктора и выбил воздух из него.
— Отпусти ее!
Но Виктор был сильнее. Он отпустил МаМаЛу, пока удерживал Эстебана на расстоянии от себя. Эстебан брыкался и толкался ногами в воздухе, пока Виктор не швырнул его на пол.
—Ты пожалеешь об этом, — Виктор указал пальцем на МаМаЛу. Его голос был холодным и резким.
—Убирайся, — сказал МаМаЛу. — Уходи, пока я не позвала сеньора Седжвика.
Виктор плюнул ей под ноги, развернулся и ушел. МаМаЛу стояла гордо и прямо, пока он не ушел. Потом она кинулась к Эстебану.— Все в порядке, cariño?
Эстебан проглотил комок в горле.
— Это правда — то, что он сказал? Мой отец не умер? Он просто… ушел? Он никогда не хотел меня.
— Это не твоя вина, Эстебан. А моя. Я была молода и глупа. Я думала, он любит меня.
С тех пор, как себя помнил, Эстебан знал, что МаМаЛу была бойцом. Она была гордой и сильной, и никогда не плакала. Но теперь большие, крупные слезы дрожали на ее ресницах. Она сдерживалась так долго, как только могла, но стоило моргнуть, как они покатились по щекам.
А потом МаМаЛу рыдала — тяжелыми, жестокими всхлипами, которые разрывали душу Эстебана на куски. У него не было возможности защитить ее. Он не знал, как успокоить ее. Поэтому Эстебан сделал то, что успокаивало его. Он положил ее голову на колени и спел для нее.
Ай-яй-яй-яй
Пой и не плачь.