И если бы Дамиан уехал в этот вечер, он бы реализовал свой первоначальный план ― отобрать у Уоррена компанию, обобрать его, лишить его власти и репутации, на которые он променял свою человечность. Но, поднеся стакан к губам, он остановился на половине глотка. Молодая девушка проскользнула в кабинку Уоррена. Она не села напротив него, она села рядом с ним и обняла его долгим, крепким объятием. Дамиан не видел ее лица, но было ясно, что Уоррен ждал ее. Все его лицо преобразилось. Что-то неопределенное и непостижимое отражалось на нем, что-то, что Дамиан видел раньше только в глазах МаМаЛу — когда он собирал цветы, чтобы украсить ее волосы, когда делал для нее ожерелье из морских ракушек, когда был болен, когда был в ушибах, когда заставлял ее смеяться и иногда, когда заставлял ее кричать. Тот взгляд, за который Дамиан готов был отдать что угодно, был взглядом Уоррена, направленным на его спутницу — весь блядский мир был в его глазах. Дамиан втянул в себя воздух.
Отвернись, отвернись.
Но он не мог. И в этот момент Скай Седжвик тряхнула длинными золотистыми волосами и поцеловала отца в щеку.
Черт.
Дамиан почувствовал, будто его ударили в живот. Воспоминания, запертые за железными воротами, скрепленные цепями.
— Еще одно, — Дамиан со стуком опустил стакан на стойку. Бармен подпрыгнула. Когда она налила ему еще пива, он схватил его и осушил одним долгим жадным глотком, заглушив все, что грозилось вырваться на свободу — эхо бумажных змеев, пирогов и деревьев с яркими желтыми цветами.
Взяв себя в руки, он посмотрел на Скай снова, она была в восторге от чего-то, что дал ей отец. Она открыла коробку с логотипом известной марки и вытащила сумку.
— Hermes! ― взвизгнула она. (Примеч. Hermès International S.A. (сокращенно Hermès) — французский дом моды, основанный в 1837 году. Фирменный логотип — запряженный экипаж. Культовыми стали сумки «Kelly» и «Birkin», названные в честь актрисы Грейс Келли и певицы Джейн Биркин).
Исчезла ее очаровательная щель между зубов, запломбированная и отшлифованная, как и ее сердце. Она была той девушкой, которая не остановилась, когда Дамиан гнался за ее машиной. Она была девушкой, которая не потрудилась сказать «прощай». Она была девушкой, которая растоптала его сердце и его бумажных животных, любовь, песни и истории МаМаЛу. Она была — каждой своей клеточкой — дочерью Уоррена, бессердечной и равнодушной, корыстной и фальшивой. Фальшивый друг, фальшивая женщина, фальшивые детские воспоминания. Она была подделкой, завернутой в подлинную дизайнерскую упаковку. Но больше всего … больше всего… она была всем для Уоррена. Взгляд Уоррена, которым он смотрел на дочь, не оставил Дамиану сомнений. Не было ничего дороже для Уоррена, чем его дочь — ни его особняк, ни автомобили, ни его компания. Если Дамиан хотел заставить Уоррена страдать, действительно страдать, он должен был отнять у него дочь. Навсегда.