Довольно быстро принесли мой заказ, как принято в таких заведениях – «пару чая»: кипяток в большом пузатом чайнике и заварка в чайничке поменьше. Я выбрала для себя чай с морошкой, чисто травяные напитки я не слишком любила. Десерт я не заказывала, но от заведения нам поставили тарелочку небольших пирожных. Чашек поставили две, хотя вряд ли кто не признал в Анхене вампира, или полагал, что он станет пить чай.
– Это чтоб нам не звать официанта сразу, как ты расколотишь первую, – усмехнулся он, перехватив мой взгляд.
Злопамятный. Отвечать не хотелось. Говорить не хотелось вовсе. Даже чай выглядел не слишком соблазнительно. Но Анхен налил и пододвинул мне чашку.
– Сейчас ты будешь пить и очень внимательно меня слушать, – сообщил он мне, глядя прямо в глаза своими серьезными, как бездна, глазами. – Хотя я и подозреваю, что делать эти два дела одновременно для тебя почти непосильная задача.
Возможно, он и правда так думал, может, просто пытался вызвать какую-то реакцию на свои слова. Реагировать не хотелось.
– Я хотел бы поговорить с тобой о Лизе.
Ох, нет.
– Во многом ради этого я и пришел к тебе сегодня. Ты изводишь себя который месяц, ты отказываешь себе в праве жить. Но попробуй взглянуть на все другими глазами. Попробуй понять ее и искренне за нее порадоваться.
– Ты ничего не перепутал, точно? Знаешь, я могла бы понять, если б ты попросил порадоваться за тебя с дружками, как вам было вкусно на том пиру. Но порадоваться, боюсь, все равно бы не получилось.
– Вкусно? Не совсем то слово. Она вся была светом. Светом, воздухом, радугой в небесах. В ней не было ни страха, ни сожаления, ни единого уголка души, который она хотела бы утаить для себя, она все отдавала нам на раскрытых ладонях, всю себя растворяла в своей крови, чтобы проникнуть так – в нас. Она была самой любовью, захлестнувшей нас, и навеки осталась в каждом из нас – бескорыстной, беззаветной любовью.
– Она любила Лоу. Не вас. Вас она не знала. И не хотела. И боялась, что ты мне будешь рассказывать, я виделась с ней накануне!
– Она не боялась. Она стеснялась. Очень мило стеснялась, когда Лоу раздевал ее, а мы смотрели. Но страха в ней не было. Вампиры чувствуют страх, как вы чувствуете резкий запах, кровь от него горчит, меняет вкус. В ней не было страха, ее кровь была чистейшей энергией солнца, ласкающей нас, словно найденных после долгой разлуки детей. Пойми, Лара, Лоу не заставлял ее, не принуждал. Мы были ее свершившейся мечтой, тебе ли не знать, что именно об этом она мечтала с самого детства. Признай, наконец, за ней право идти своим собственным путем, даже если этот путь абсолютно неприемлем для тебя.