– Ты вообще не кажешься девственницей, Ванна. – пожурила ее Мейя, покачивая головой, словно мать.
Она пожала плечами.
– Я – говорящая–прямолинейная сучка. Всегда такой была. Я разрушаю хрень самцов, помнишь?
Мейя закатывает свои глаза.
– Разрушение самца. Так умно. Твоя бабушка сейчас, должно быть, переворачивается в гробу.
– Я так не думаю. Своей дерзостью я пошла в нее, знаешь?
– Парень спрашивает, можешь ли ты увидеть его клиента прежде, чем встретишься с остальными, – вставляет Анушка.
– Конечно, он – участник с самой высокой ставкой. До тех пор, пока кто–то еще не перебьет ее.
– Не думаю, что кто–то сможет ее побить. Пятьдесят миллионов долларов! Этот парень – сумасшедший!
– Я не могу поверить, что мужчина готов так много заплатить за девственность. – прокомментировала Мейя, продолжая наносить макияж.
– Ну, это не обычная девственность, девочка. Это самая известная девственность в мире. – она похлопала себя по промежности.
Мейя фыркнула.
– Что делать, если им всем больше пятидесяти лет?
– Хм. Говорят, что зрелые мужчины лучше знают, как лишать девственности, потому что у них больше опыта. Все мои бывшие были слишком неопытными мальчишками, которые обвиняли меня в сексуальной несостоятельности. Кроме Кериона. Этот ублюдок знал, как целоваться.
– Ты знаешь, мне до сих пор интересно, как ты собираешься выбирать победителя.
– Либо пан, либо продал: это будет поцелуй. Я поцелую всех пятерых участников торгов с наивысшими ставками и так выберу.
– Поцелуй? Ты собираешься впервые поцеловать парня и надеешься магическим путем почувствовать к нему сексуальное возбуждение? Ты кто, Спящая красавица? – захихикала Мейя.
– Я слышала, что много людей говорило о том, что они знали, что он – ТОТ САМЫЙ, когда поцелуй заставил подогнуться их пальцы.
– Но эти ребята не романтики, Ванна. Они просто хотят лишить тебя девственности.
– Мейя, Я не знала, что ты такая циничная.
Мейя фыркнула.
– После двух разводов и пяти случаев разбитого сердца, я знаю, когда больше не делиться своим зонтиком, и прекратить желать своего Калифорнийского короля. В любом случае они все неверные.
Валенна застонала.
– Я собираюсь написать песню о тебе, что бы ты прекратила цитировать Рири в мое лицо.
Мекея смотрит на нее в притворном ужасе.
– О, пожалуйста! Мне тоже придётся слушать мое дерьмо по радио? Зная тебя, это будет звучать по всей Америке на тошнотворном уровне, пока не заставит меня спрыгнуть с чертового моста.
Валенна рассмеялась.
– Это твоя точка зрения.
– Что если у него маленькая пипетка? – спросил Аксель, ее очень талантливый гей–стилист, который до этого молчал.