— Откуда Поуп мог так быстро узнать о месте преступления? — Эллингтон спросил Макензи.
— Не знаю. Должно быть, кто-то из офицеров сливает информацию.
— Я тоже так подумал, — сказал Эллингтон. — И поэтому я не думаю, что тебе сильно достанется от Нельсона. Ты не могла знать, что сидящий в кустах был журналистом, особенно, когда тот бросился бежать.
— Будем надеяться, — сказала Макензи.
Она знала, что легко отделалась. Она применила силу, повалив толстого безоружного журналиста на землю, и сделала это прямо на глазах у старшего по званию. У Поупа была небольшая ссадина на виске от удара о корень дерева, и пусть он незаконно пересёк границу частного владения, она всё равно могла рассчитывать на серьёзное наказание. Ей же, по сути, лишь погрозили пальчиком, хотя она видела, как Нельсон сурово наказывал и за меньшие проступки. Макензи в очередной раз удивилась тому, как сильно в неё верил шеф полиции. Он позволил ей уйти, пока Поуп звонил в вышестоящие органы. И это говорило немало о том, насколько Нельсон был уверен в ней и её действиях.
Конечно, он потребовал, чтобы она скрылась с глаз долой и посидела, подумала о своём поведении прежде, чем напасть на очередного беднягу, которому не повезёт попасться ей на пути. Она быстро исполнила приказ, не дожидаясь, пока шеф передумает и снимет её с дела.
Ответственно потягивая крепкое свежее разливное пиво, Макензи пыталась вспомнить, когда в последний раз приходила в бар, чтобы сбежать от всего мира. Обычно, если ей хотелось уйти от всех и вся, она погружалась в работу. Теперь, когда Зак исчез из её жизни, ей было легче признаться себе в этом. На работе её попросили отдохнуть, и сейчас ей было странно очутиться в баре.
Ещё более странно было пойти в бар вместе с агентом ФБР, с которым они познакомились лишь вчера. За непродолжительное время их знакомства Макензи кое-что о нём узнала. Во-первых, он был классическим джентльменом: он открывал перед ней дверь; всегда спрашивал её мнения прежде, чем принять решение; обращался к старшим «мэм» и «сэр»; а ещё защищал Макензи. Когда они пришли в бар, двое каких-то посетителей начали бесцеремонно и оценивающе оглядывать её с ног до головы. Заметив это, Эллингтон встал рядом, загородив её собой.
— Ты ведь знаешь, почему офицеры-мужчины в участке так тебя ненавидят? — спросил он.
— Я думаю, их так воспитали, — ответила Макензи. — Если на мне нет фартука, и я не несу им сэндвич с пивом, то какая от меня польза?
Он пожал плечами:
— Может, отчасти ты и права, но нет, я думаю, дело в другом. Мне кажется, ты снижаешь их самооценку. Более того, я думаю, что они тебя побаиваются. Они боятся, что ты можешь выставить их ущербными идиотами.