Кем была она сама и что пережила, пока оставалось загадкой для них обоих. Лили подсознательно чувствовала и была уверена только в одном: все мужчины – существа опасные и непредсказуемые.
Несмотря на то что Джон много говорил, он не раскрывал ей какой-либо важной информации. Возможно, он просто волновался о состоянии ее здоровья и не хотел повторения припадка, произошедшего с ней. Он, словно в танце, деликатно обходил стороной сложные темы, и складывалось ощущение, что, несмотря на всю расположенность к ней, он стремится сохранить некоторую дистанцию.
Состояние ее здоровья постепенно улучшалось. Сперва она моргала в ответ на его слова, потом стала отвечать хрипами и мычанием, а после уже тихим шепотом.
В один прекрасный день, увидев, как он входит в комнату, девушка хрипло произнесла:
– Я вспомнила. Меня зовут Лили, Лили Филдс.
– Ну, здравствуй, Лили Филдс, рад с тобой познакомиться! – воскликнул Джон. – Очень красивое имя. И подходит тебе гораздо больше, чем «Египет». При этом я совершенно не против Египта как такового.
– Египет?
– В контейнере, где я тебя нашел, были личные дела с фотографиями. На твоем деле было написано «Египет». Конечно, это кличка или кодовое слово, а не настоящее имя. По твоему внешнему виду я бы сказал, что ты выросла где-то на островах, а уж совсем не в пустыне. Но при этом замечу, что Хилеры, занимающиеся твоим лечением, утверждают, что у тебя есть гены и островитян, и людей, проживающих в пустыне.
– Даже и не знаю, что сказать. Спасибо за богатую генетику.
– Интересно, – Джон подошел к ней ближе, – а как именно ты вспомнила свое имя? И при каких обстоятельствах?
– Оно пришло ко мне во сне. Или галлюцинации.
– Ааа, опять сны. Это хорошо. Хочешь подробнее рассказать о своих снах? У меня такое ощущение, что тебе часто снятся сны.
Лили задумалась:
– Нет, пока не хочу. Я никак не могу разобраться в своих снах.
Она не могла объяснить ему то, чего сама не понимала, и почувствовала, что не хочет продолжать разговор. Девушка не знала, что и думать о неизвестной ей удивительной чернокожей женщине по имени Ева, называвшей себя ее матерью. Она не знала, что думать о Начале Всех Начал и рождении ребенка, чему была свидетелем. Иногда ей казалось, что она просто сходит с ума.
Ночью, когда все кругом спали и свет был потушен, Лили ощутила, что выходит из своего тела и поднимается над ним. Она смотрела в окно на мерцающие звезды. Казалось, звезды танцуют. Их движение напомнило о том, что она видела с Евой, – сперва полный, непроницаемый взгляду туман, а потом феерия света.