Нехемия Коэн везде искал своего сына Менделя, но не находил.
— Где же он? — беспокоился отец, — в такую позднюю пору?!
Леви Михаэль Цви уверенной походкой победителя спешил к дому Коэна.
Он уже приблизился к двери, подняв руку, чтобы ударить в колокольчик, и тут Леви настиг Коэн.
— Где мой сын! Отвечай! — Нехемия схватил Леви за тюрбан и стал душить.
Он не сомневался — это его рук дело. Старый грузный раввин вполне мог удавить Леви, но ему удалось вырваться.
— С Менделем твоим все в порядке, — тихо ответил Леви, — он в костеле иезуитов готовится принять святое крещение. По римско-католическому обряду — зачем-то добавил он.
Рабби Нехемия Коэн побледнел.
— Что ты сказал, мерзавец? Что ты выдумал?
— Я ничего не выдумал, рабби, — сказал Леви, смотря Нехемии в глаза, расширенные от ужаса и страха. — Все так. Мендель у патера Несвецкого. Если хотите его увидеть, отдайте рукописи д’Альбы.
— Негодяй! — Коэн уже шипел, плохо понимая, что Леви может его обманывать.
— Это вы негодяй, рабби — сказал Леви, немного подумав. Вы знали, что Шабтай Цви рожден для великих свершений, но всегда метили на его место. Вы тоже хотели быть Машиахом. Не спали ночами, думая, как бы от него избавиться.
— Это неправда! — вскричал Коэн.
— Раз задело, значит, правда! — разъярился Леви. — Кто подбросил Шабтаю молодую белую коброчку на дороге в Салоники?! Можете не признаваться, я знаю, что это была ваша затея! Коброчку в плетеном сосуде с крышкой вы купили у индусов, поглотителей огня, и переправили в Турцию, чтобы один опытный убийца положил ее моему брату на шею, когда он спал! Но вы забыли, рабби, что перевернутое «Машиах» читается «нахаш», змей, поэтому Шабтаю никакие змеи не страшны. Коброчка уютно сползла ему на живот, свернулась клубочком и мирно проспала до утра, а потом уползла по своим кобриным делам в можжевеловые заросли. Это вас не остановило! Через несколько лет подло воспользовались случаем, чтобы уничтожить моего брата.
Зрачки Леви сузились, словно у дикой кошки.
— Шабтай Цви оказался умнее — он выбрал жизнь, а не смерть. Вы уже потирали руки в ожидании казни, а тут такая неожиданность! Увидев меня на площади Рынок, испугались, что стану мстить. Если бы вы отдали мне рукописи сами, я не стал отводить Менделя к иезуитам. Почтенный рабби не оставил выбора бедному турку!
— Но что с моим сыном? — спросил Нехемия.
Я же сказал: беседер гамур![27] Он скоро улетит от иезуитов, как и полагается потомственному каббалисту…
— Кстати, этот ключик — ваш? — Леви вытащил ключ, который ему дал Несвецкий.
Не мой — уверил его Коэн. — Он похож на ключ от моего шкафа, но узоры немного не те. Видите, здесь две симметричные капельки. А у меня ручка ключа стилизована под птичье перо с глазом внутри.