Инквизиция по «делу Коэна» могла схватить любого еврея, приписав ему тайные замыслы и сжечь с Коэном на общем костре. Панические настроения усиливались с каждым днем. Никаких сведений из инквизиции не просачивалось, все совершалось в тайне, и даже ксёндзы заговорщицки молчали. В христианской части Львива распространялись слухи, фантастически переделывавшие отголоски реальных событий. Мещане уверяли, будто инквизиторы при обыске в синагоге Нахмановича нашли не одну мертвую девочку, а целую галерею ритуальных сосудов с человеческой кровью, снабженных этикетками и запечатанных для лучшей сохранности. На самом же деле в подсобном помещении синагоги хранили кувшины, где бродила праздничная изюмная настойка. Рядом якобы валялись десятки проткнутых иглами облаток, которые еврейские дети, подстрекаемые старшими, ночами воруют в костелах весь месяц нисан, и сломанные, оскверненные распятия, тоже краденые.
Рассказывали еще, что доносчик Матиэль Крысолов — нисколько не еврей, а поляк, мелкий шляхтич, ставший случайным свидетелем страшных зверств накануне иудейской Пасхи и решивший открыть это честным людям.
В том, что рабби Коэн занимался черной магией и причинил немало зла христианам, поляки не сомневались. Евреи, не сумевшие вовремя покинуть Львив, оставались заложниками гнева иезуитов. В этом тоже обвиняли Коэна: ведь его преступления распространяются на всю общину, и заранее проклинали, считая, что под пытками Коэн припишет своим обидчикам смертные грехи, которые они не совершали. Ужас внушали скрытые рукописи Коэна, невероятно антихристианские, кричали, что их уже обнаружила инквизиция в стенной нише его дома и вскоре они будут предъявлены святому трибуналу, а пока переводятся на польский язык. Отчаяние овладело людьми, все искали укромные места, куда было б можно спрятаться, перепрятывали ценные вещи, а некоторые уже готовили себе саваны…
Выход нашелся неожиданно. Испуганные евреи забыли, что без участия предателя, Матиэля «Крысолова», инквизиция вряд ли сможет развернуть ритуальный процесс. Все обвинения принадлежат его извращенной фантазии, и, если каким-то образом заставить клеветника замолчать, то ксендзам будет нечего предъявить Коэну. Однако Крысолов находится под полной и неусыпной защитой «Ордена Иисуса», иезуиты денно и нощно охраняли главного свидетеля, не оставляя его одного ни на минуту. Проникнуть в здание коллегии иезуитов еврею было невозможно, но.
Есть шанс воздействовать на лжеца издалека, мистическим проклятием, которое древние мудрецы называют «пульса денура», удар огня или удар огненным кнутом на арамейском языке. Слабые намеки об этом встречаются в любимой саббатианцами книге «Зогар», дошли воспоминания о раввине из вавилонского, ныне засыпанного песками, города, превратившем негодяя в груду костей усилием воли. Так почему ж не попытаться убить Крысолова с помощью этого заклятия?!