— Я не хочу на черную лестницу, — прошептала девушка беретке, — там соседи сверху план курят.
— А мы за дверку, за дверку, вот туда! — ласково промурлыкал котище, вырастая на глазах.
— Какую дверку? Зачем? — упиралась Олеся.
— В аду, как и во всяком заведении общественного призрения, — пояснил кот, — есть день открытых дверей, йом далетот птухот. И сегодня как раз он настал. В этот день все души, оказавшиеся между раем и адом, не попавшие ни туда, ни сюда, должны выйти сквозь двери и попытаться изменить свою участь.
— Бред какой-то, — буркнула она, — не верю. Я сплю, и мне снится…
Котище привел Олесю к стене, оклеенной обоями десятилетней давности.
В стене образовалась дыра, точно вывалилось несколько кирпичей, с неровными, обожженными краями, и из нее стали выходить призраки.
Может, это были люди, но старомодные и потрепанные, с бледными лицами. Первым пределы ада покинул господин Франк, тезка чернокнижника Якуба из Меджибожского леса. На шее у него сидел горностай в зимнем наряде: белое тельце, черненькая половинка хвоста. Красная турецкая феска была прибита к черепу гвоздем, и по феске до виска струилась свежая красная струйка.
Франк тащил какой-то странный стул черного дерева с полировкой.
Сиденье его ровно посредине прорезали змеиные позвонки, от которых расходились кобриные изгибы. Ножки стула тоже напоминали змей, а одна из них украсилась ехидной головой демона, похожего на бульдога, с мощными челюстями и выпученными глазами. Франк оглянулся и сел на свой стул. За ним последовали невзрачные люди, похожие друг на друга, как адепты одной секты. В руках они держали подсвечники, сплетенные из трех змей с ямками в головах.
— Это его соратники — шепнул Олесе черный кот, вновь обернувшийся береткой.
В конце проследовала красивая, но бледная женщина с черными волосами.
— Ева, дочь и наложница Франка — сказал котик, — участница страшных ночей тьмы, которые Франк устраивал со своими друзьями. Они гасили свечи, чтобы не узнать друг друга, и предавались блуду прямо на расстеленных священных свитках.
— А кого они ждут? — спросила Олеся.
— Шабтая Цви, неудавшегося Мессию. Он должен появиться здесь с минуты на минуту и попытаться изменить участь тех, кого невольно обманул, считая себя великим реформатором.
Беретка вытащила непонятно откуда Олесин учебник по религиоведению и ткнула ее носом в абзац на странице 217.
«… Шабтай Цви, раввин и каббалист из города Измир (Османская империя, ныне Смирна, Греция), в 1648 году провозгласил себя Мессией, создав иудейско-мусульманскую эзотерическую группу. Ее последователи ожидали конца света в 1666 году и страшного суда, однако Шабтай, желая избежать ответственности за свои слова, перешел в ислам… Будучи одновременно каббалистом под псевдонимом Амирах и дервишем ордена Бекташи по имени Азиз Мухаммед Капыджи-баши, по легенде оказался не принят после смерти ни в один из разделов преисподней