— И все же пойдемте кофейничать — сказала Сабина. — У вас рукав порван.
— Пустяки — вздохнул Леви, — пойдемте.
Он снял свои туфли с длинными загнутыми носами и прошел в гостиную. Сабина уже открыла рот, собираясь сказать Леви, что поляки дома не разуваются, но не заметила, как сняла свои атласные туфельки с большими розовыми бантами и перлинками. Гостиная пани Сабины, где она принимала гостей очень редко, была обставлена в модном тогда стиле «османли».
Но, в отличие от убранства настоящего турецкого дома, где одни ковры, валики и низенькие диванчики, свернутые тоже из ковров, польская гостиная имитировала турецкое. Стены ее обивал нежный шелк, расшитый загогулинами, похожими на свернутый от сухости стручок перца. Столик для кофе оказался низок, и пуфики к нему подобраны тоже невысокие, поэтому Леви такое польское представление о Востоке рассмешило.
Он показал пани Сабине, как на самом деле турки заваривают кофе, сел, поджав ноги, на мягкий коврик с павлинами.
— Я не могу по-европейски, — объяснил он, — не привык.
Не желая обидеть его, пани Сабина подобрала пышные юбки и с трудом села по-турецки. Леви открылась маленькая ножка, затянутая в розовый чулок. Платье паненки показалось Леви странным: по бокам его выступали не то кости, не то какие-то посторонние вставки.
Неужели она такая худая?! — изумился он.
— Если бы вы могли помочь мне, — говорила гордая полька, е— сли бы это стало возможным! Но я боюсь открыться в этом католикам, ведь многие мои родственники имеют отношение к инквизиции, мой брат Зыгмунд — ксёндз, соученик Несвецкого. А вы — мусульманин, ничего в инквизиции не понимаете! В вашу голову могут заскочить неожиданные идеи, и может, это спасет мою Марицу!
Сабина выложила все — и что патер Несвецкий плотоядно на нее поглядывает, и что Марица вовсе не ведьма, а здоровая сельская девушка, привезенная из мест, где даже малые дети носят амулеты со змеями, а в языческие времена существовал целый змеиный культ, но иезуитам это безразлично.
— Скажите, а нет ли у этого изувера какого-нибудь врага, да не простого ненавистника, но сильного, влиятельного, изворотливого?
Пани Сабина призадумалась. Вообще-то весь город ненавидит иезуита Несвецкого. Хотя постойте — слышала, он много лет подряд пытается засудить за чернокнижие некого раввина, Нехемию Коэна, и все никак не может к нему подобраться. Несвецкий терпеть не может Коэна, но того защищает королевские законы. Думаю, патер душу дьяволу заложит под адский процент, лишь бы расквитаться с Коэном.
— Он-то мне и нужен! — улыбнулся Леви. — О Коэне я много чего слышал, большей частью плохого, и у меня с ним свои счеты. Придется притвориться союзником Несвецкого, предложить ему сделку: он освобождает вашу Марицу, а я разбираюсь с Коэном. Этот раввин — не знаю, со злости или по недомыслию — причинял нашей семье немало бед.