– Дело в том, – уже поздно идти на попятную, – что мой пациент, с которым я работала полгода, покончил жизнь самоубийством. Я узнала это только что, а произошло это пару недель назад. Я даже не знала, меня тут даже не было.
– Ох, девочка моя. Мне очень жаль. Чем он страдал?
– Различными видами паранойи. В основном ипохондрическая. Я не знаю, но мне лишь кажется, что он просто не выдержал и решил покончить с этим постоянным давлением, и страхом. Я перед отпуском отменила его визит и теперь меня это сводит с ума.
– Перед отпуском? – спрашивает отец.
– Да, мы с Ричардом ездили в отпуск, в Мексику.
– Хм, я не знал. А давно?
– Да, папа, не удивительно. И про годовщину ты тоже забыл, и про отпуск. Пожалуйста, скажи мне лучше, это чувство саморазрушающей вины так и будет меня преследовать? Или есть способ понять, что я никак не могла на это повлиять, и это просто жизнь. Точнее, просто смерть.
– Тут нельзя сказать однозначно. Всё зависит от того, в каких вы с ним были отношениях, насколько глубокая и длительная была терапия и конечно же твоё собственное состояние души и разума. Кстати, ты как вообще?
– Я? Да в порядке была, до того как узнала про пациента. Но в голове какой-то кавардак. Никак не могу прийти в себя.
– Это понятно. Но тебе просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью. Не торопи себя.
– Я и не тороплю, я, похоже, ещё в глубоком шоке.
– Советую тебе выпить, несмотря на раннее утро.
– Уже сделано, – отвечаю я, а сама наливаю ещё один бокал, – а терапия с клиентом была весьма тесная, и даже начался серьёзный прогресс. Но слишком часто по его инициативе отменялись встречи. Он был адвокатом.
– Ах, адвокат. Ну хоть не стоматолог или биржевой брокер. Было бы совсем клише. Лили, дочка, даже если бы у него не было никакой фобии, он состоял в группе повышенного риска. Люди его профессии склонны к депрессиям, которые многих доводят до самоубийства.
– Ясно всё. В общем, время и дозволенные дозы алкоголя. Отличный совет, пап. Как у тебя только лицензию ещё не отобрали?
– Сам гадаю. Я склоняюсь к тому, что у департамента здравохранения на меня большие планы, а также на свой многолетний опыт. И поверь, при твоей главной проблеме препараты тебе явно не помогут. Чем раньше ты осознаешь всю реальность происходящего, тем лучше. Закрывшись в собственной скорлупе или загоняя себя препаратами, ты лишь отдалишь свой срыв. Но в любом случае тебе от него никуда не уйти. Вот тебе совет психоаналитика. Расшифруешь сама? Или это тоже разжевать?
– Нет, спасибо, уже поняла сама, – честно говоря, не знаю почему, но я рада, что он вернулся на этот надменный тон. Поначалу, когда он пытался говорить как заботливый отец, это лишь раздражало. Но, думаю, это с непривычки, потому что это было ему несвойственно. Так уж было у нас заведено. – Хорошо, нужно и правда просто принять эту ситуацию, я же не смогу ничего в ней изменить. И идти дальше. Так?