А потом я проворонил пулю, и не одну. Канал в щите пробил маг противника. Пули предназначалась не мне. Я видел, как Оксана остановилась и схватилась за живот. Между пальцев потекла скупая чёрная кровь.
Я подскочил к девушке. Та удивлённо смотрела на рану, а потом одними губами прошептала: «Серебро?». Мне стало не по себе.
Просвистела ещё одна пуля, войдя в правое лёгкое навьи. Я зажмурился и прочесал внутренним зрением пространство вокруг себя.
Вот они. Снайпер при поддержке мага. Я их не знал. Ауры товарищей и преподавателей я бы сразу отличил.
По рации пронёсся крик: «Какого хуя?! Прекратить стрельбу! Немедленно отставить огонь!». Но очередная пуля все же прилетела. И прилетела мне.
Я схватился за плечо, передавливая его пальцами, сделав телекинезом то же самое. Левая рука обвисла плетью, но кровь еле сочилась. Навыки экстренной медицинской магии прививались не зря. Повреждённая конечность сразу потеряла чувствительность, словно в неё вкололи обезболивающее.
К навье подскочил Сидоров, подхватив её на руки. Стрельба стихла. Из окопов и блиндажа повыскакивали солдаты, имитировавшие противника. Они испуганно таращились на развернувшееся действо.
Свистнула ещё одна посланница смерти. Но я был готов. Я вложил все силы, чтобы развеять канал для пули и закрыть барьер. Обтекаемый кусочек серебра повис в воздухе. Непонятно кому он предназначался, но это и неважно. Тот, кто стрелял, игнорировал команды о прекращении огня, хотя явно слышал их. Это враг, независимо от того, как он здесь оказался и какие цел преследует.
Внутри все вскипело. Я двинулся к их позиции. Я видел их.
Ещё два выстрела, остановленных мной, отдались зубной болью. Зря вы так. Я зачерпнул силы и ударил фокусным импульсом по снайперу. Раздался протяжный, полный боли крик. Неизвестный маг вскочил и бросился бежать. Я попытался достать и его, но сил уже не хватило, и он развеял мои удары. Единственное что удалось — это дойти до раненого. Снайпер держался за оторванную по локоть, словно разрывом гранаты, руку.
А потом я упал. От истощения и вернувшейся в моё плечо боли. Я не видел подскочившего ко мне на бронетранспортёре Сошкина, не видел других людей, начавших суету вокруг меня. Я провалился во тьму.
Свет все же вернулся. Потихоньку, с болью, но вернулся. Я лежал на больничной койке. В руку была воткнута игла капельницы, и от неё верх к стеклянной бутылке уходила прозрачная трубка.
Через какое-то время в палату заглянула пожилая медсестра. А ещё минут пятнадцать спустя вошёл Сошкин. Он поставил на тумбочку упаковку яблочного сока, а затем присел на табуретку.