— Дед, не хочу тебя разочаровывать, но последнего царя давно расстреляли, сейчас избранный народом президент у власти.
— А по мне так все едино. Раз он правит государством, значит государь, а умных на княжение и раньше всем городом звали. Не ново это.
Я замолчал. По сути, нет разницы, как называть власть, главное, что хуже от этого не было.
— Вот он нам кнут и показал, сказал, что в темнице тебя со свету сживут без его помощи. Сейчас едем пряник смотреть. Ежели хоромы хорошие, то можно и подумать над службой по чести и совести.
Я скривился.
— Дед, ты давно такой бесстрашный стал? То ко мне в услужение просился, а теперь как барин, блин.
— А я что? Я токма добра тебе желаю, — насупился домовой.
Дальше ехали молча. Мимо мелькал город Новониколаевск. За мокрым от осенней мороси стёклами пролетали картины незнакомых улиц. Серые здания советской эпохи перемежались с новостройками, украшенными витринами магазинов, казавшимися яркими кляксами посреди типового однообразия.
Город почти не имел старинных строений. Возникнув незадолго до революции, он стал транспортным узлом на пересечении железной дороги, тянущейся с запада на восток, и судоходной реки Топь. В годы Великой Отечественной в Новониколаевск было эвакуировано много фабрик и заводов вместе с рабочими. После Великой победы далеко не все труженики горели желанием вернуться из не тронутого бомбёжками и боями сибирского города в пострадавшие порой до состояния пепелищ и руин западные регионы страны. В итоге, через некоторое время на сибирских равнинах вспыхнул яркой звездой мегаполис с полуторамиллионным населением.
Машина объехала пробки по переулкам и выскочила на Галечную магистраль, а вскоре свернула к ощетинившемуся шпилями новостроек жилмассиву. Говорят, здесь раньше был воинский гарнизон. Но части передислоцировали, а территорию застроили. Казармы либо снесли, либо приспособили под нужды мирного населения. Снесли и замшелый частный сектор, мозоливший глаза всем кому ни попадя почти в центре города.
Машина пару раз подпрыгнула на «лежачих полицейских» и подъехала к десятиэтажке, ютившейся среди тех самых редкостных в своей старине кирпичных трехэтажек, что доставшихся городу в наследство ещё от царской эпохи. Улица, на которой стоял дом вместе с подобными ему, в честь былых заслуг сохранила гордое название Военный Городок.
Подъезд нашли быстро, а потом поднялись лифтом на самый верхний этаж. Там нас встретила голыми стенами двухкомнатная квартира. Под кривые усмешки вместо кошки первой в дом пустили Ольху, которая до сих пор была в человеческом обличии. Она осторожно прошлась по линолеуму, касаясь пальцами бежевых обоев.