— Мне нужно с ним поговорить.
— Нет. Сейчас это слишком опасно. Он очень слаб после операций. А их еще предстоит немало.
— Простите, а кто оплачивает его лечение?
— Страховая компания, разумеется.
— Но, до определенного предела, ведь так?
— Да, — нехотя согласилась она. — В рамках реанимации и минимального курса лечения. С нами уже связывался представитель банка. Там все сложно.
— Не понимаю, что ж это за гуманизм такой, — вытащить парня с того света, залатать, заштопать и бросить на произвол судьбы!?
— Ну, не знаю! Сейчас мы боремся за его жизнь! Все остальное — туманное будущее.
— Вовсе не туманное, а вполне определенное. Он выйдет от вас калекой и проживет еще несколько лет в аду!
— К чему вы клоните? Пожалуйста, выражайтесь яснее! Я согласилась побеседовать, но мое время и терпение не безграничны!
— Прошу, приведите его в сознание. Чтобы он мог принимать самостоятельные решения.
— Нет. Сейчас это исключено! И вообще, какое дело игровой корпорации до его судьбы?!
— Об этом я и хочу побеседовать. Но только не с вами, а с ним!
…
Все утратило смысл.
Я погружался во тьму, затем ненадолго приходил в себя, чтобы глотнуть боли и снова нырнуть в черноту беспамятства, — так продолжалось долго, пока вдруг не вспыхнул ослепительный свет.
— Хорошо. Есть реакция. Препараты начали действовать. Он приходит в себя.
— Сколько у меня времени?
— Десять минут гарантирую. Остальное — по обстоятельствам.
— Спасибо. Оставьте нас.
— Но…
— Я настаиваю. Не упрямьтесь. Не заставляете меня снова давить на рычаги.
— Да уж. Это вы умеете!
Сердито хлопнула дверь.
По полу протащили стул с металлическими ножками. Поставили у моей кровати.
Кто-то грузно сел.
Пахнет паршивеньким одеколоном. Сквозь муть медленно проступают очертания фигуры, — пока различаю только белый халат, небрежно накинутый поверх повседневной одежды.
* * *
— Здравствуйте, Алексей. Меня зовут Артем Сергеевич. Я представляю корпорацию «Инфосистемы». Времени, как сказала ваш врач, у нас немного. Предлагаю сразу перейти к делу. Вы помните, что попали в аварию?
— Все так плохо? — сипло спросил я.
— Отнюдь, — его жизнерадостность выглядит напускной, но боль на время отступила, и я готов слушать, ибо лучик надежды сейчас не повредит.
— Мы готовы взять на себя заботу о вашем здоровье…
— В чем подвох? Говорите сразу.
— Хорошо. Хотите знать, насколько все плохо? — он не ответил на прямо поставленный вопрос, решив для начала добавить темных красок. — У вас множественные повреждения позвоночника, не считая других переломов и травм…
Мое сознание вновь помутилось. Нервно пискнул какой-то аппарат в изголовье реанимационного одра.