Лётчики стояли молча и смотрели на труса. Ни в одном взгляде не было ни капли жалости, только гнев. Скольких они потеряли из-за таких вот Гайдаров? А сколько ещё потеряют… Жаль, что эту сволочь нельзя расстрелять столько раз, сколько из-за него людей погибло…
— Взвод! Становись! Оружие наизготовку!
Винтовки взметнулись к плечам, застыли стройной линией.
— Целься! Пли!
Грохнул залп. Бывший подполковник рухнул словно срезанный.
— Закопать, как собаку. Могилу — сровнять с землёй.
Медведев словно выплёвывал слова…[30]
Наша «четвёрка» в составе колонны спешит на Запад, к Мышково. Там немцы пытаются танковым тараном пробить дорогу к окружённым войскам Паулюса. Бои идут жуткие. Настоящая мясорубка. Каждый день на Восток движутся целые обозы с ранеными, тащат разбитую технику в ремонт. Словом, видно, что тяжело нашим приходится. Не дожидаясь обещанного пополнения, бригаде пришлось всем наличным составом срочно выдвинуться на рубеж нашей обороны. Татьяна мурлыкает песню. Мне хорошо слышно. Да и нашим ребятам тоже. Голос у неё красивый, мягкий. Да и песня красивая. Хоть и старая…
К тебе сквозь туманы,
Леса и поляны
Летит мой конверт голубой.
Летит мой листочек,
Родной голубочек,
В тот дом, где расстались с тобой.
Сквозь зимнюю непогоду, в свете включенных фар мы мчимся туда, где нас ждут изнемогающие от фашистского натиска наши бойцы. Буквально несколько дней назад немцы полностью перемололи нашу кавалерийскую бригаду. Конники пошли в бой против танков не имея ни противотанковых орудий, ни даже гранат и бутылок с зажигательной смесью. Они полегли почти все, но не пропустили немцев. Не дали им развернуться. Они выиграли время для нас, чтобы мы, стальная гвардия, встретили врага и разбили…
…Пусть горы высоки,
Пусть степи широки, —
Слова прилетят в край родной.
О смелых ребятах,
О грозных атаках
Расскажет конверт голубой…
На броне сидит пехота. Правда, я этих орлов сразу предупредил — начнётся бой, сигайте с брони кто куда. У меня дульный тормоз стоит, так что, ребята, сдует вас первым же выстрелом. Те ничего не сказали. Поцокали языками, вокруг трофея нашего походили, затем на броню полезли. И помчались мы…
Ты, помнишь, сказала,
Когда провожала:
«Разлуку враги принесли…»
Тех слов не забуду,
Врагов бью повсюду,
Чтоб вновь разлучить не смогли.
Из следующего перед нами танка высовывается рука с красным флажком. Всё ясно. Приготовиться. Я дублирую команду экипажу. Вижу, как суровеет лицо Ивана, как напрягается внизу спина Олега.
— Таня, включи рацию. Может, чего услышим…
Действительно, слышим… Немецкая ругань и проклятия уже известны всем нам и без перевода. Моё ухо выхватывает из смеси голосов отдельные слова, но картину происходящего могу описать только одним словом — горячо. Драка идёт нешуточная. Но, судя по тому, что я уже слышу немцев — совсем рядом…