Этьенна выглянула в коридор, кивнула и исчезла, тщательно закрыв за собой дверь.
— Пойдём в мою комнату! — подхватывая пакеты с обновками, позвала Муня. — Сейчас как вывалим всё это на кровать, как примерим!
— Я есть хочу! — призналась Лука. — Гамбургер давно приказал долго жить!
— Организуем! — отозвалась Муня, одной рукой доставая зазвонивший телефон, другой открывая дверь в свою комнату, а ногой отодвигая с пути радостно прыгающий цеппелин с хвостом. — Да?.. Девчонки, вы уже освободились? Давайте ко мне! Подумаешь, понедельник? Какие ваши годы, фу! Жду!
— Сейчас Всеславские заявятся, — блестя глазами, сообщила она Луке, — устроим девичник!
— По какому поводу? — удивилась та.
Муня пожала плечами.
— Просто так! Пойдём, пиццу разогреем, нет, две!
Лука, поглядев с тоской на новую куртку, капюшоном выглядывающую из пакета, отправилась за подругой. Уж очень хотелось примерить…
Спустя полчаса пришли Оля с Юлей, принесли торт, фрукты и бутылку шампанского. На улице был сильный ветер. Глядя на улыбающихся сестёр, раскрасневшихся, с одинаковыми блестящими голубыми глазами и растрепавшимися русыми волосами Лука невольно позавидовала их красоте. Они и Муня казались выходцами из другого, волшебного мира, куда ей, Лукерье Должиковой, путь был заказан. Впрочем, мимолётное чувство быстро исчезло, потому что девчонки принялись дружно тормошить её, заставляя примерить куртку. Всё, приобретённое Муней, тоже было рассмотрено, оценено и примерено. От хохота и девчачьих голосов дрожали стеклопакеты. Шампанское на голодный желудок — залог хорошего настроения и смеха без причины!
Семён Семёныч в примерках принимал деятельное участие, с удовольствием подставляя брюхо всем желающим его погладить.
В разгар веселья в комнату заглянула Этьенна в строгом сером костюме с меховой оторочкой. Окинула взглядом комнату и хохочущих девчонок, улыбнулась одними глазами и исчезла. Мопс побежал проводить её до двери, а затем вернулся — добирать почёсывания.
Вконец расслабившихся Всеславских Муня уложила спать в гостевой комнате. Лука оставаться наотрез отказалась:
— Прости, Мунь, у меня скотина дома некормленая! Вольдемар обижается, когда я забываю о нём, потом, гад, за ноги кусает!
— Вольдемар? — удивилась подруга. — Ты же вроде говорила, что хозяин его Баксом называл?
— Ну, он же теперь у меня живёт? — резонно заметила Лука. — Вот я и дала ему новое имя.
— Пойдём, провожу тебя до метро, — Муня вышла в холл. — Заодно проветрюсь и Семён Семёныча выгуляю!
Они неспешно шли по проспекту, по воле мопса останавливаясь у каждого дерева и фонаря.