— И как? — уточнила Лука, с недоумением разглядывая колоритную пару.
Беловольская села рядом, поправила очки на переносице, принялась медленно листать страницы. Групповое фото улыбающихся на фоне стога сена крестьян. Все такие белозубые, прямо завидки берут! Надо же, корова! С надетым на рог венком из клевера! А вот невысокий симпатичный парнишка держит за руку черноволосую красавицу, та смеётся, запрокидывая голову…
— Подождите… — Лука удержала Анфису Павловну, — это вы что ли?
— Я, — улыбнулась та. — Мне здесь восемнадцать… Дане двадцать два.
Лука затаила дыхание. Неужели расскажет? Но Анфиса Павловна продолжила листать страницы. На вопросительный взгляд собеседницы пожала плечами, коротко ответила:
— Не сложилось…
Помолчала, подвинула альбом к Луке.
— Здесь мои воспоминания, иллюминация. Да, они чёрно-белые. Да, на пожелтевшей бумаге или негативах. Есть более поздние, цветные, яркие, где я — красивая, дерзкая, талантливая, вокруг меня успешные мужчины, и жизнь кажется ластящейся кошкой. Но когда в моём сердце колоколом звучит вопрос: ‘А как ТАМ?’, я смотрю именно эти, чёрно-белые… Я не скорблю о том, что это было, я радуюсь… Не знаю, поймёшь ли ты меня?
Лука чуть было не ляпнула: ‘Я тоже не знаю!’, но вовремя спохватилась и промолчала, поглаживая сидящего на коленях кота. Беловольская вздохнула и поднялась.
— Устала я что-то, да и поздно уже! Пойду лягу. Ты тоже не засиживайся, у тебя такой тяжёлый день был, мама не горюй!
Домохозяйка ушла, оставив альбом на столе. Лука подлила себе ещё чаю и принялась разглядывать фотки, подперев подбородок рукой. Наверняка большинство из этих людей давно нет на свете, они ушли куда-то туда, за горизонт… Но значит ли это, что там, за горизонтом, с ними можно встретиться?
* * *
Телефонный звонок прозвенел в семь утра.
— Мне нужно, чтобы ты приехала, — прозвучал в трубке голос Этьенны Вильевны, — Муня уже едет за тобой.
— Ку… куда? — не поняла Лука спросонья.
— В дом к Эмме. Мы с Борисом хотим кое-что проверить! — и Прядилова повесила трубку.
‘С Борисом…’! Лука помнила, с каким выражением старший Гаранин смотрел на неё. Как на осуждённую и приговорённую решением суда к смертной казни. Неужели он всерьёз думает, что она виновата в смерти Висенте? Если кто и виноват, так он сам и его хвалёная служба безопасности!
Она с неохотой вылезла из кровати и, перед тем, как пойти умываться, насыпала коту в корма в миску. В другом случае путь до ванны становился травматичным, ибо противное животное, издавая мерзкие звуки, путалось в ногах, так и норовя уронить хозяйку.