Под впечатлением своего рассказа Валя приумолкла.
Видимо, эти воспоминания были вызваны обстановкой старой гостиницы, и не случайно наша упрямица встретила нас у подъезда. Она не могла проверить аккумуляторы, потому что боялась оставаться в пустом номере, тем более что в гостинице на этот раз почти все комнаты оказались свободными. По коридору никто не ходил, стояла тишина, как в равелине.
Андрей осторожно взял Валю под руку:
— Представляю ваши ощущения в крепости. Но это было давно, а дети многого боятся.
Она освободила руку.
— Вы хотите напомнить мне, что я уже не дитя. Благодарю. Это полезно. Но, может быть, вам покажется смешным, а я и сейчас многого боюсь. В этом виноваты книги. С детства они научили меня пугаться летучих мышей, темных углов, где прячутся крысы и всякие непонятные призраки. Мне неприятен крик совы, полумрак, сырость. Все это описано в старинных книгах. Я помню страшные рассказы о замках с привидениями.
— Мне понятен ваш интерес к привидениям, — сказал я, подсмеиваясь. — Они обещали проверить аккумуляторы. Безответственный народ. Обманули.
Валя покраснела и опустила голову.
Я вспомнил вдруг историю, рассказанную Колосковым, и спросил его, когда мы шли по коридору:
— Федор Григорьевич. Это здесь простился с жизнью шпион, которого посадили к Бродову?
— Вот видите, Валентина Николаевна, — с ласковой усмешкой, сказал Андрей, сегодня ночью вы сможете встретить своих старых знакомых из книг. Для этого тут все условия. Таинственная гостиница… Тишина… Бьет двенадцать часов… Появляется привидение, старик со стеклянными глазами…
Валя сердито посмотрела на него и отвернулась.
— Говорят, этот старик жил вот здесь, — сказал Колосков, останавливаясь у двери, где белела табличка «№ 6». — С вами рядом, Виктор Сергеевич. — Он попрощался и ушел.
— Итак, Валентина Николаевна, — сказал я. — Можете спокойно спать. Призрак по-соседски прежде всего зайдет ко мне. Кстати, мне сейчас не до сна. Хочу подрегулировать второй аппарат.
Мы разошлись по своим комнатам.
Опять мне попался тот же номер: узкий и мрачный. Сводчатый потолок спускался очень низко, как в подвале… Я решил не включать света, чтобы лучше видеть изображение на экране.
Ночной сумрак, словно синий густой туман, застилал комнату, свисая тяжелыми портьерами в темных углах. Синим казалось все: ковер, диван, круглый стол и даже кресло, где я сидел.
Несмотря на удачные испытания, я чувствовал тревогу и мучительное недовольство. Меня очень беспокоили непонятные капризы второго аппарата, который мы не успели как следует наладить. Он очень трудно поддавался регулировке.