– Ну-ну, брат мой, не убивайся так. Что за грех? Кайся, Творец мира истинное покаяние не отвергнет.
– Женщину одну… обидел очень.
Так и не пошло с языка, что избил. Всё рассказал святому брату – и про Вилону, как с ней поссорился, и как в дурной квартал и пошёл. И про вожделение даже, которое в нём продажная девица вызвала, рассказал. Священник слушал да приговаривал: это хорошо, что понимаешь теперь, как неправ был, хорошо, что раскаиваешься. Значит, нет на тебе греха. Прощается грех, душа очищается…
Так и унялась в груди Дарлена буря. Но и под конец беседы своё «обидел» не смог он на «избил» заменить. Раз нет греха – какая разница…
Если бы видун рядом был, увидел бы, как недавно освободившийся ларв, тёмное облако на привязи, чуть-чуть только меньше стало, но не исчез никуда. Но не было рядом видуна.
Успокоился Дарлен. Сидит подле старого священника, вздыхает сокрушённо. Слушает успокоительные слова: это ведь не ты сам, это тебя злые духи на дурной путь толкнули, а ты тем лишь виноват, что поддался, слабость проявил. Смотрит на знак двухбережной веры, огромный, в человеческий рост, что в храме над алтарём помещён. И вдруг – как осенило Дарлена, до глубины души пронзило: «Прав святой брат, не я виноват, злые духи подбили. Их происки».
– Научите, святой брат, прошу вас, научите, как жить праведно? – оттуда же, из глубины души, слова.
– Я не научу. Творец мира меж двух берегов научит.
– А в братстве – праведная жизнь?
– Конечно, когда суета мирская тебя не касается, жизнь чище становится, праведнее. Когда искушения не видишь, оно и не коснётся тебя. От искушений – беги. Демоны человека искушают, а человек слаб, слишком слаб, уступает наущениям и прямо в лапы им, злобным левобережным духам, попадает. Вот и ты не устоял. Но раскаялся – значит, уже спасён, значит, другой, чистой жизни желаешь для себя.
– Да, святой брат, да, чистой жизни, где этих… не будет, таких, как эти женщины продажные…
– Я из обители Благих Духов. Приходи к нам. Тех, кто ложные помыслы на истинные сменил, грешно было бы отталкивать. Но служению вере себя посвятить – значит, всё прежнее отвергнуть. Готов ли ты к этому? Подумай хорошо. А работать на благо обители готов? Младшим-то особенно много всякого хозяйственного труда делать достаётся. Да ещё учиться приходится.
– Готов, святой брат.
– Ну, тогда примет тебя наш первый священник.
Обновлённым человеком Дарлен из храма вышел – так казалось ему. Ещё спрашивает священник, готов ли он… Конечно, готов. Прочь все соблазны, прочь мысли греховные, и людей, которые эти мысли вызывают, таких, как эти две… Как она, золотоволосая Вилона… Он теперь выше неё, не посмотрит в её сторону, даже если она сама себя предлагать начнёт. И ей, и всем докажет, что лучше он, выше, чище. Здесь, в вере, путь, здесь спасение. А кто по-другому скажет – тот злым духам поддался.