— Давай поиграем в игру, — предложил Берт. — Называется «Десять вопросов». Задаем друг другу по очереди десять вопросов, и если один на него не отвечает, то игра заканчивается. Идет?
— Давай… — нехотя согласилась девушка. Все свидание сводилось к тому, что он хотел узнать о ней побольше. Она понимала, что сейчас не имеет права злиться на него или обижаться. Это его работа, чего уж тут… Просто не надо придумывать себе романтическую чепуху и поддаваться его обаянию.
— Я первый. Сколько тебе лет?
Надо же, такой простой вопрос.
— Через два месяца исполнится шестнадцать, — честно ответила Жизель.
— Надо же, какая ты маленькая, — удивился он. Повисло молчание. — Твоя очередь.
— Ну, а тебе сколько лет?
— Двадцать четыре.
Жизель округлила глаза.
— Тогда, тем более, что ты здесь делаешь?! Получается, напротив нее сидел абсолютно взрослый мужчина. Наверняка женатый…
— Э, нет. Сейчас я задаю вопрос, — по его взгляду Жизель поняла, что после этого вопроса игра может закончиться. — Почему ты скрываешься?
— Я уже говорила, я сильно мешаю кое-кому.
— Теперь ты.
— Хорошо. Скажи, какое положение ты занимаешь в обществе?
— Я герцог. А ты скажи, почему твои родные не ищут тебя?
— Они… знают, что я здесь и им нет смысла меня искать, — медленно проговорила Жизель. Джон сам направил их сюда, значит, где бы он ни находился, он знает, что они здесь. — Почему ты так заинтересован мной?
— Ты мне очень нравишься, — ответил он. Жизель не могла понять, искренне он говорит или пытается обаять ее, чтобы все выведать. — И я не хочу, чтобы тебя обижали. Не знаю, что именно происходит в твоей жизни, но ты явно не справляешься. Итак, мой вопрос: ты была с мужчиной?
Жизель раскрыла рот от удивления.
— Почему тебя волнуют подобные вопросы?! — с возмущением спросила она.
— Потому что я уже дважды за короткий срок вырывал тебя из крепких мужских объятий. Так что?
Жизель как будто получила удар под дых. Все понятно. Он считает, что раз она так часто попадает в передряги и на ее честь посягают, значит, есть повод. А ведь он прав в чем-то. И даже не знает о том, что весь этот кошмар для Жизель начался именно с попытки обесчестить ее там, в ее двичьей спальне. Он решил, что она не невинна… Ни одной благородной леди никто не осмелится задавать подобные вопросы. Спросить об этом напрямую — значит нанести оскорбление, усомниться в чистоте девушки. Бертран не может не знать об этом, будучи герцогом. А его поведение, манеры, одежда, все говорит о том, что он не соглал о своем социальном статусе. Что ж, видимо, он даже не допускает, что она принадлежит к дворянскому сословию, не говоря уже о королевском роде. Он даже обращается к ней «мышка», хотя мог бы просто называть леди. Жизель вздохнула полной грудью, пытаясь взять себя в руки и не расплакаться.