В одно мгновение был расчищен стол, за который уселись не менее дюжины писцов. Левингстон принялся декламировать условия договора, который записывался тут же для каждого из участников пари в двух экземплярах. Я со своей стороны вносил нужные поправки, остальные участники внимательно слушали, время от времени корректируя детали. Словом, уже через полчаса я с победоносной улыбкой держал свой экземпляр договора, подписанный каждой из сторон, и его копию, выполненную на рулоне свиной кожи и скрепленную печатью компании.
Дональд Эдвайс выразил свое личное желание подтвердить мой триумф, встретив «Октавиус» возле Гренландии. Для этого он объявил, что завтра уже выходит в Англию, следуя обычным путем через мыс Доброй Надежды, и желает встретиться со мной в оговоренной точке. Я ответил полным согласием. До сих пор угрюмо молчавший Уллис неожиданно объявил, что лично проводит меня на своем корабле до Японии, что было также полностью одобрено мной. Хотя, признаюсь честно, я был даже несколько удивлен подобной щедростью. Не менее часа еще обсуждались детали, и в конце концов, когда была наконец-то поставлена финальная точка, сама собой наступила короткая тишина тайм-аута: все, сидя на своих местах, просто переводили дух.
Шелковая рубашка прилипла к спине, волосы ко лбу – я промок от пота насквозь, и только когда основное напряжение спало, почувствовал это. Бдительными слугами были уже открыты фрамуги окон, но сквозняк не прибавил свежести, только усиливая отвращение от этих ощущений. Левингстон обмахивался своим платком, Шомберн промокнул салфеткой лоб, даже больше всех кипятившийся Миллер наконец-то угомонился и сидел на своем месте, тяжело отдуваясь. Уллис, подписавший бумагу последним, время от времени кидал на меня злобные взгляды. Я тихонько собирал свои бумаги, готовясь к тяжелому разговору, и с облегчением услышал, как массивные золотые часы, являвшиеся частью ажурного камина, тонко и мелодично пробили пять часов.
– Господа. – Появился сухой распорядитель в традиционном красном кафтане и белом парике. – Прошу всех вниз.
Один за другим все поднялись со своих мест и потянулись к выходу. Однако чаепитие прошло на удивление в благодушной атмосфере: никто даже словом не упомянул о заключенном пари, хотя я уверен был, что весь последующий день разговоры будут только о нем. Обстановка разрядилась прямо на глазах: Левингстон стал необычайно любезен и добродушно общался со всеми; Миллер, еще полчаса назад готовый растерзать самого дьявола, теперь как ни в чем не бывало веселил дам каким-то рассказом; даже Уллис несколько раз усмехнулся, когда Глэдис спросила его о чем-то. Все выглядело настолько мирно, что Элизабет даже не почувствовала неладного, чему я было только неимоверно рад.