Утром мы должны были отправляться, и я решил хоть немного ознакомиться с природой этих мест. Заметив знакомую фигуру у правого борта, по всей вероятности, удившую рыбу, я двинулся к ней.
– Доброй ночи, Метью, – сказал я, шутливо козырнув. – Как рыбалка?
– Не клюет, сэр, – отозвался тот. – Черт знает что.
– Не хотите прогуляться? Я никогда не был в этих широтах и не знаю, когда вновь вернусь сюда, так что, пока есть время, хочу воочию взглянуть на те чудеса, что рассказывают об этих местах. – Я показал на синеватую предрассветную дымку, стелющуюся между сопок.
– Шататься ночью в этих местах небезопасно, – по обыкновению сквозь зубы процедил Метью. – Интересных мест тут и в самом деле немало, но без проводников вы все равно не дойдете до них, а заблудиться здесь проще простого. К тому же между сопок ошивается много диких собак, собирающихся целыми стаями. Собаки здесь дичают, частенько спариваются с волками, отсюда здесь нередки и помеси, которые совершенно не боятся людей и ведут себя с ними крайне агрессивно. Поэтому частенько их приходится отстреливать, преимущественно осенью, но поголовье их каждый год восстанавливается. Также легко встретиться нос к носу с медведем, которых забредает сюда довольно много. Да и местному населению здесь я бы не особо доверял. У вас еще будет три месяца, дабы насладиться Крайним Севером во всех его красотах. Впереди еще Земля Баффина, Гренландия и Исландия, так что лучше будет вам не покидать борта судна. У нас впереди очень серьезное дело, и лучше не расслабляться по пустякам…
Взяв с собой пару пистолетов, шпагу и в сопровождении матросов с мушкетами, я сел в шлюпку и отбыл на берег. С трудом, цепляясь за жесткую траву, царапая руки кустарником, поднимались мы по узкой, обрывистой и еле заметной тропинке на вершину одной из сопок, окружавших гавань. Я несколько раз оступался, а один раз покатился бы кубарем вниз, если бы следовавший за мной Дэнис с удивительным для него проворством не успел схватить меня за рукав, за что ему тут же была выдана награда – горячая похвала и монета в две гинеи.
На вершине, стоя среди невысоких каменных берез, мы и встретили вышедшее из-за горизонта солнце, осветившее своими лучами простор суровых вод Авачинской губы, угрюмую скалистую бухту внизу и заигравшее на далеких снегах Ключевской сопки. Сняв шляпу, я, закрыв глаза, подставил лицо прохладному ветру, приятно щекотавшему лицо и шевелившему длинные волосы на голове… Бесполезно было сравнивать север и юг – везде была своя очаровывающая взгляд и опьяняющая дух при ее созерцании первозданная красота. Возвращаясь обратно, я на собственном опыте испытал предостережения Метью. Спустившись с сопки на берег, я решил пройтись по каменистому берегу и, увидев совсем недалеко выдающуюся в море небольшую, но довольно высокую каменную гряду, взялся пройтись по ней, что сразу же опрометчиво и сделал. Легко прыгая по осклизлым от воды камням, я довольно быстро перебрался на гряду, оставив далеко позади своих менее проворных спутников (за мной успел только Дэнис), и, не дожидаясь их, бесшабашно двинулся вперед, намереваясь дойти до самого ее конца. Крики чаек, раздававшиеся над моей головой, звучали все чаще и вроде бы даже громче, а я все шел вперед, то поднимаясь на уступы, то, наоборот, легко прыгая вниз. Дэнис не отставал от меня, и скоро мы уже миновали половину пути, когда одна из птиц – кажется, это был крупный поморник – пролетела у меня почти над самой головой.