Володя отвел глаза, с неохотой промямлил:
– Есть слушок, что вроде бы был слушок, что у вашего соседа внизу может быть склад с оружием. Ну, прибыли какие-то странные ребята, поискали, ничего не нашли... Но кто был, непонятно. Ни милиция, ни органы, ни службы, не спецы...
Я буркнул:
– То-то его так трясет!.. Больше так не делайте. Я со своими проблемами разбираюсь сам.
Я видел хитрую улыбку. Он, наконец, вскинул чересчур честные глаза, сказал почти укоряюще:
– Так эти ж странные ребята и хотели, чтоб как можно тише!.. И все получилось. А ту базу, где вы погуляли, все еще бульдозерами растаскивают.
Я стиснул челюсти. Похоже, мне ту базу вспоминать будут долго. Хрюка носилась как дикий кабан, стоял треск. Время от времени над ровным зеленым заборчиком показывалась ее ушастая голова, бдительный зверь старался не терять меня из виду, чтобы не потеряться.
– Вернусь через четверть часа, – сказал я. – Зря ты приезжаешь там рано.
– Пустяки, – ответил он благодушно. – Я встаю рано.
– Да нет, – пояснил я. – Думаю, что и тех ребят, которые уже оттоптали мне задники, достаточно.
Теперь уже он развел руками молча, но в глазах читалось: двойная перестраховка не повредит.
По улице, мешая движению, сурово и молча шли старики с красными флагами в дряблых усталых руках. Лица всех были мрачными, брови насуплены, по сторонам смотрели враждебно, уже зная по горькому опыту, что сочувствия не дождутся.
Хрюка подошла к бровке, повиляла хвостиком, тут же кто-то крикнул нервно: «Уберите собаку!», и я сразу ощутил острую недоброжелательность к коммунистам, ибо моя Хрюка – лучшая из собак, она даже не собака, а почти человек, только лучше...
Из магазина вышли подростки с оттопыренными карманами. Один, завидя старичье с флагами, радостно заорал:
– Долой коммуняк!
– Бей жидов! – добавил второй и пояснил первому. – Все коммунисты – жиды. Недаром Гитлер их расстреливал...
Хрюка им тоже повиляла обрубком, я свистнул, она нехотя подбежала, в глазах был вопрос: чего надобно, старче?
– Домой, – сказал я. – Домой.
Пошли дворами, но перед глазами все еще двигались эти скорбные мученики с суровыми лицами. Да, это в самом деле страшно – государство победившее пролетариат и крестьянство! Ужасно и мерзко, когда кухарка берется управлять государством. Но в России все осталось только лозунгом, зато в другой стране это удалось воплотить на практике, еще как удалось!
В одной из английских колоний рабочие и крестьяне отказались платить налоги, взбунтовались, изгнали английских эксплуататоров, а себя объявили уже не англичанами, а американцами – по месту нахождения их колонии.