– Правда? – Он сделал к ней шаг, и теперь они стояли буквально нос к носу… то есть к его широкой груди. – И что же она сказала?
Мел уловила цитрусово-древесный аромат одеколона или мыла, очень мужской. Сегодня Бо побрился. Его взгляд взял ее в плен, и теперь в нем почудился затаенный жар и… да, воспоминания об их поцелуе. Значит, он тоже о нем думал!
Утренний воздух был прохладен, но Мел сделалось жарко.
– У нее дел невпроворот.
– Столько, что и поговорить со мной некогда?
Но Мел не могла больше лгать: одно дело, когда ты на все сто уверена, что поступаешь правильно, что другого варианта нет, и совсем другое – когда чувствуешь, что запуталась, что осталась одна, что тебе страшно, очень страшно. Она отвернулась, но Бо схватил ее за плечи, не давая уйти, как будто имел на это право, как будто ему нравилось творить с ней все, что ему заблагорассудиться.
Будто желая оттолкнуть, Мел уперлась ладонями в грудь, твердую, словно камень, но Бо был настроен явно непримиримо – глаза так и горели. Ясно, что он не позволит уйти ей и не уйдет сам. И на слово ей тоже не поверит.
– Просто поговори со мной, – не собирался сдаваться Бо. – Вот и все, о чем я прошу.
– А если это не твое дело?
– Это было дело моего отца, но он погиб, и оно стало моим.
– Твой отец получил Норт-Бич нечестным путем.
Бо стиснул зубы.
– У тебя нет доказательств.
– У тебя тоже.
– Когда-нибудь тебе придется пожалеть об этих словах, – процедил он сквозь зубы, сверля ее взглядом.
– Убери руки.
– Забавно. Совсем недавно ты не возражала.
Стряхнув с себя его руки, Мел сделала шаг назад, потом еще один и еще… Нужно было отойти от него на приличное расстояние, чтобы обрести самообладание. Стоило Бо на нее посмотреть, и начинало твориться что-то странное: Мел оказывалась во власти такого сексуального влечения, которое можно сравнить разве что с неумолимым и вечным морским прибоем. И провалиться ей на этом мессте, если старое чувство, которое она некогда питала к Бо, мучительное и безответное, не начинало к ней возвращаться! А это недопустимо.
И Мел удалилась восвояси, в офис, где ее дожидалась куча счетов и папок с документами.
«Когда-нибудь тебе придется пожалеть об этих словах».
Бо уверен в своей правоте, уверен на все сто. И это страшило Мел куда сильнее, чем тот факт, что он сумел перевернуть ее мир с ног на голову, не говоря уж о том, что душу наизнанку вывернул.
А вот она усомнилась в своей правоте – впервые за все это время, – и теперь вообще ни в чем не была уверена.
Господи, как же Мел ненавидела это состояние!