– Вместе с другом?
– Нет. Друг остался возле таверны в машине дремать.
– Какая машина была?
– Старая спортивного вида иномарка. Кажется, «Лагуна», что ли… Обычно Володька приезжал на своем лакированном джипе, а в этот раз почему-то друг его привез в зашарпанной машинешке.
– Госномер не приметили?
– Мне и в голову не стукнуло примечать.
На все вопросы Лиза отвечала быстро, почти не задумываясь, но при этом было заметно, что внутренне она напряжена и очень встревожена.
– У вас какая-то большая неприятность? – внезапно спросил Бирюков.
– С чего такое взяли?
– По лицу видно.
– А что мое лицо?.. Просто не выспалась сегодня.
– В вашем возрасте «просто» бессонницей страдать рано. Если не спалось, значит, была какая-то серьезная причина. Гусянов не дал спать?
– Ну, вот еще!..
– Тогда расскажите, что случилось ночью?
– Ничего.
– Лиза, вы или в чем-то сами обманываетесь с испугу, или хотите меня обмануть… – спокойно сказал Антон и, сделав паузу, добавил: – Обманываться – нехорошо, а обманывать – еще хуже. Кто вас запугал?
– Я не из пугливых.
– Бывают обстоятельства, когда пугаются не только пугливые. Или, по-вашему, не так?..
– Так, конечно. Бывает, что и ружье само стреляет.
– К Гусянову этот пример не подходит. Гусянова застрелили.
– Я вовсе не о нем сказала.
– А о ком?
– О его друге.
– Вот и давайте поговорим откровенно, без намеков. Поверьте, все тайное со временем становится явным.
Лиза, потупившись, стала рассматривать наманикюренные ноготки. Затем вскинула на Бирюкова синие глаза, опять потупилась и тихо заговорила:
– Если откровенно, сама не понимаю, что произошло. Вчера Гусянов засиделся в таверне до полночи. Кое-как от него избавившись, сразу побежала домой. По пятницам я всегда прибираю в доме. Вчера тоже решила не отступать от заведенного порядка. Пока мыла пол, протирала пыль, потом умывалась да переодевалась, время к трем часам ночи подкатило. Легла в постель – не могу уснуть. То ли устала, то ли от пьяной болтовни Гусянова и накуренного им в таверне дыма голова разболелась. Какие-то сумбурные мысли без конца кружились. Едва кое-как задремала, послышался тихий стук по оконному стеклу. Открыла глаза – уже светает. Приподняла краешек занавески – у окна, зажав левой ладонью пальцы правой руки, Володькин друг Крупа стоит. А из ладони вроде кровь капает. Перепугалась: «Чего тебе?» Он поморщился: «Дай по-быстрому какую-нибудь чистую тряпку, руку забинтовать». – «Что случилось?» – «На охоте стал доставать из машины ружье, а оно выстрелило». – «Само, что ли?» – «Само. Давай скорее тряпку!» Выхватила из платяного шкафа новенькую наволочку и в форточку сунула. Он попросил: «Выйди, помоги завязать». Набросила халатик, выбежала. Когда увидела рану, чуть в обморок не брякнулась. Концы пальцев, как в мясорубке побывали… – Лиза зябко поежилась. – В общем, перевязала ему руку и узел крепко затянула, чтобы кровь хоть немного остановить. Спросила: «Где Володька?» – «На охоте остался». – «Почему тебе не помог?» – «Много будешь знать – быстро старухой станешь. Лучше помоги подлить в движок масла. Давление, будь проклято, как назло стало падать». Когда управились с «давлением», пробасил: «Ты, снегурочка, меня никогда не видела и ничего не знаешь. Понятно?.. Если кому-нибудь болтнешь, устроим в вашем ауле такой тарарам, что всем тошно станет». И укатил.