— Разогнать зевак, подмести асфальт. Затем веди, — отвернулся он обратно к воде.
Он не был тут хозяином, но и тех, кто мог ему об этом напомнить, тут тоже не было.
Позади раздавались резкие крики разозленной охраны, сгонявшей недовольных и резких характером мужиков к ограждению. Зашуршали несколько метел, сметая пластик бутылок и окурки в сторону.
Грязь этого мира, видимая и скрытая — не для его сына. С возрастом ему придется столкнуться с разными сторонами жизни, и не все открытия будут добрыми и счастливыми. Тем ценнее детство, беззаботное и счастливое, организовать которое вполне под силу его отцу. В тайне даже от себя, Зубов-старший искренне надеялся, что жизнь его первенца пройдет в офисе, а не в забегах по всей стране, и налаженное дело не потребует от него влезать в темные дела. Хватит того, что отец всю жизнь карабкался вверх, пытаясь обеспечить герб и замшелые бумаги с привилегиями, на которые все плевали, капиталами и боевой силой — достаточной, чтобы его вновь звали на рауты, как равного, а дарованное прадедам право беспошлинной торговли было узаконено. Пусть сын просто живет, без потрясений и войн, без голода и крови, преумножая величие рода из кресла своего кабинета. Но для этого предстояло еще немало потрудиться.
— Привет, — буркнул сын, скрывая за угрюмостью волнение.
Виктор Александрович улыбнулся, рассматривая свою будущую копию — такого же основательного на вид и непростого характером. Правда, еще умеющего смущаться и испытывать вину — за полоску пластыря на носу, к которой невольно потянулся, за проигранную драку, после которой эта полоска появилась.
— Подранили тебя сегодня, а? — Подмигнул он сыну, получив несмелую улыбку в ответ. — Голова не болит? Не кружится?
— Нормально, — дернул тот в ответ плечом. — Адам Георгиевич смотрел.
— За что воевал? — Полюбопытствовал отец, с удовольствием взъерошив сыну волосы.
— Да, там, — отклонился в сторону Пашка, освобождая голову из под отцовской ласки, и неохотно отвечая в сторону. — Случайно.
— Павел Викторович! — Построжел Зубов-старший.
— Новенький у нас в класс пришел. Ходит, смотрит на всех с высока. — Забубнил под ноги сын. — Как-будто мы ему слуги, а он император.
— А имя у твоего новенького есть?
— Максим, — скривился Пашка. — Самойлов Максим.
— Из семьи Самойловых, — продолжая благостно улыбаться, кивнул Зубов. — Что мы знаем про эту семью?
— Н-но… — Поднял вверх удивленные глаза парень. — Но у них же Федор!
— А теперь еще и Максим, — одарив легким подзатыльником для хорошей памяти, уточнил отец. — Приемный сын, о чем было написано в новостном циркуляре месяц назад.