Много лет спустя мне странным образом напомнилась та сцена. В театре на Таганке играли спектакль «Антимиры» по поэзии А.Вознесенского. Сейчас – позабытое время, а тогда сумасшедший «лом, биток», короче – аншлаг. На сцене белоснежный помост, графично подчеркивающий присутствие на нем одетого в черное артиста, в данном случае Севы Соболева.
Он читает стихотворение «Антимиры», где есть такие строки:
Зачем среди ночной поры
Встречаются антимиры?
Зачем они вдвоем сидят
И в телевизоры глядят?
Не дав закончить стихотворение, на помост выбегает Высоцкий с гитарой (полная для всех на сцене неожиданность!) и поет: «Ой, Вань, гляди какие клоуны…» – и так далее, весь «Диалог у телевизора»! В зале – гром аплодисментов, прямо истерика, а на сцене плохо прикрытое, скажем так, недоумение: сорвал Севе его номер!.. какое отношение эта штука имеет к Вознесенскому, которого мы сейчас играем при полном зале?… и – главное – вот это самое – «тянуть одеяло на себя».
В последние его годы мы жили рядом, он на Малой Грузинской, я – на Большой. Не слишком часто, но захаживал к нему. Как-то сидели на кухне и обговаривали дела с нашим сценарием (о котором еще надо будет рассказать). Как раз шли репетиции «Гамлета». Но говорили, повторюсь, не о репетициях, а о киношных делах. И вдруг он, совершенно вразрез нашему разговору, надсадно прошипел: «Вот сыграю Гамлета, я им всем покажу!» Кому – им? Что – покажу? Но расшифровки не последовало. Разговор как ушел, так и вернулся в прежнее русло.
Вот сейчас соображаю: может быть, это самое «я им всем покажу» было если не главной, то очень важной составляющей его личности. Отсюда – напор, иногда переходящий границы резонов, раздражающее даже Любимова «дайте сыграть!», желание опубликоваться в официальной печати, выпустить книгу, стать членом Союза писателей… Зачем? Стадионы собирает! А вот: «Я им всем покажу!» Что это? Ощущение сил необъятных или, наоборот, защитная реакция слабости? Не знаю.
Ну что сейчас философствовать, он всем и показал, и доказал…
Волею судьбы в нашей тесной гримерке в театре на Таганке наши столики оказались рядом. А судьба была в том, что и он, и я, мягко говоря, недолюбливали традиционную «актерскую» болтовню: этот плохо играет, тот вообще не актер, что и где купил, кто с кем и как переспал и так далее…
Мы независимо друг от друга увлекались научной и мемуарной литературой, историей, биографиями интересных людей. Поэтому трепались о космосе (живая в то время тема), о физиках и ядерных реакторах, о Наполеоне на Эльбе, о судах на подводных крыльях…