– Как хорошо, что тебя встретил.
– Что с тобой? – спросила. – Ты болен.
– Обойдется, – отмахнулся. – Хорошо, что летим вместе. Пошли, я – в первом классе, на этом перегоне меня знают все летчики.
Когда принесли завтрак, сказал, вытирая лоб платком:
– Ешь, не стесняйся. Не смотри на меня. Меня выворачивает.
– У меня с собой есть «Байер-аспирин». Не пробовал?
– А что это?
– Жаропонижающее.
Он выпил стакан отшипевшей жидкости, на какое-то время ему стало лучше. Но ненадолго. На глазах ему становилось все хуже. Высоцкий корчился от боли, температура зашкаливала, казалось, он вот-вот потеряет сознание. Не подозревая, что это связано с наркотиками, я молилась, чтобы мы долетели, надеясь, что в аэропорту встретит Марина.
– Я так любил перелеты, – в какой-то момент просвета очнулся он. – На одном месте не сиделось, мечтал побывать всюду. А вот сейчас – сама видишь. – Он улыбнулся. – Надо что-то решать, но поздно. Устаю от перелетов, людей. Почти каждый день вот так скручивает… Какая уж это жизнь. А в общем-то ничего не сравнимо с самой жизнью. Когда здоров и живешь взахлеб, ни в чем себя не ограничивая.
– Может, всё и образуется…
– Нет. Ничего не образуется, всё запуталось. Чтобы выйти из этого штопора, надо здоровье. Если б я только мог работать в полную силу, театр, личное – всё встало бы на место. Но вот эти приступы…
Он замолк. Казалось, он задремал, бледный, со свистящим дыханием, со слипшимися от пота волосами. Когда прилетели в Париж, из-за перепутанных аэропортов моих встречающих не оказалось. Я пыталась что-то сказать Марине, кажется, чтобы позвонили моим издателям, но Володя уже скрылся, опершись на руку Марины.
В Москве при первой же встрече Высоцкий подошел, начал извиняться:
– Марина должна была сделать укол, – объяснил, – меня эти боли достали.
Я не знала, о каком уколе речь, лишь впоследствии узнала, какую нестерпимую боль испытывают наркоманы во время ломки.
Мы встретились с ним в последний раз у театра, я приехала, чтобы взять билеты на «Гамлета». 25 июля шел последний спектакль в этом сезоне. Из служебного входа выскочил Володя. Как всегда торопясь, не оглядываясь по сторонам, и наткнулся на меня.
– Сама будешь смотреть? – спросил радостно.
– Нет, беру для приятелей.
– Жаль. Приходи и ты, если сможешь. Сколько мне еще осталось играть?
Он спешил. Машина стояла во дворе, у него был расписан каждый час.
Увидеть «Гамлета» уже не пришлось никому. Спектакль отменили в связи со смертью главного исполнителя.
1997
Владимир ВОЙНОВИЧ[34]
«А я ему не позвонил…»
В 1964-м, вскоре после прихода в Театр драмы и комедии (кажется, таким было его прежнее название) Любимова с его первоначальной командой, Юрий Петрович позвонил мне и предложил инсценировать мой напечатанный в «Новом мире» рассказ «Хочу быть честным». Я тогда писал быстро и готовую пьесу принес через месяц. Прочел артистам, они одобрили. Пьесу ставил не Любимов, а приглашенный им Петр Фоменко, до того работавший в старом театре и поставивший там спектакль по пьесе Лазаря Карелина «Микрорайон». Будучи драматургом совсем начинающим, я к постановке «ХБЧ» (так мою пьесу называли актеры) отнесся с большим воодушевлением и, когда начались репетиции, посещал их более-менее регулярно. Само собой, бывал на всех премьерах и вообще стал, как говорится, другом театра. Даже как-то участвовал в его внутренней жизни. С самого своего возникновения Таганка стала быстро набирать популярность не только у зрителей, но и у актеров, стремившихся попасть к Любимову. Любимов устраивал пробы. Однажды на пробу пригласил меня. Одним из нескольких пробовавшихся был Высоцкий. Он читал рассказ Чехова «Беспокойный гость» и отрывок из какой-то пьесы, где ему подыгрывала молодая актриса.