– В вашем фильме «Туфли с золотыми пряжками» тоже ведь звучит песня Высоцкого.
Да, там «Ярмарка» есть. Я всюду старался вставить его песни. Володя говорил: «У меня есть примета. Если встречаю Хила – это к деньгам». Я заказывал ему больше песен, заранее зная, что войдет меньше. Скажем, для «Внимание, Цунами!» я заказывал пять песен, прекрасно понимая, что войдет две. Но договор-то составлялся на пять! В «Туфлях» было то же самое – заказали четыре песни или даже шесть, а я точно знал, что войдет одна. С деньгами-то у него дела были далеко не сахар.
– Вы сказали, что Высоцкий плохо воспринимал критику…
Володя вообще к критике относился тяжело. Я не знаю почему, но он обмирал, замирал и скисал… Володя никогда не чувствовал себя гением.
Однажды зимой 1974 года мы с ним были под Москвой в пансионате «Сенеж». Это было такое философско-художественное повышение квалификации для профессиональных художников, оформителей и дизайнеров. Проводил курсы Марк Александрович Коник, потрясающий человек. Я Володе рассказывал про эти курсы, а он был человек любопытный, говорит: «Давай поедем?» И мы поехали. Володя был просто потрясен увиденным и услышанным. Потом он сам пел, и люди сходили с ума.
Там недалеко находятся курсы «Выстрел». Ну как недалеко… В двадцати семи километрах. Каким-то образом там узнали, что Высоцкий приехал. И вот видим – к нам приближается облако пара – был сорокаградусный мороз. Подбежал парень, поцеловал Володе руку и сказал: «Мы с тобой, Володя, поднимем оружие против любого». И побежал обратно.
Мы возвращались вдвоем в старом автобусе, и у Володи была просто истерика со слезами: «У меня такая слава… Я недостоин ее…» И вот я понял тогда, понял на всю жизнь, что у него совершенно не было ощущения собственной величины.
Ощущения не было, а величина была! Я помню, в сентябре 1973-го он на гастроли с театром приехал в Ташкент, где я тогда жил. У меня была квартира на третьем этаже. Пришел Володя и начал петь. Я вышел на балкон покурить. Взглянул и говорю: «Володя, иди-ка посмотри».
Под окнами – толпа народа. Все ступеньки были облеплены народом, все арыки. Сотни людей сидели, стояли – и слушали издалека, с третьего этажа, доносящийся голос.
А потом был совершенно фантастический случай. Мы с Володей летели из Ташкента. Это уже было в 1978-м, когда он приезжал в Ташкент с концертами. Мы сели в последний ряд, спрятались, Володя натянул кепку. Ну, совершенное инкогнито! Прилетели в аэропорт «Домодедово». Вышли на площадь. И представьте: сколько хватало глаз, стояла толпа. Уже и оцепление успели выставить. К Володе тянули руки, просили дать автограф. Один мужик тянул партбилет: «Володя, распишись!» Он говорит: «Ну как же я тебе на партбилете распишусь? Тебя ж из партии выгонят». – «Да и черт с ним! Распишись!»